WP_Post::__set_state(array( 'ID' => 14102, 'post_author' => '209', 'post_date' => '2020-09-25 00:30:33', 'post_date_gmt' => '2020-09-25 00:30:33', 'post_content' => '


Ольга Георгиевна Бовина - ветеран из поколения подростков, чьё взросление и ранняя трудовая деятельность пришлись на годы Великой Отечественной войны. Блокадный Ленинград, эвакуация, дальний путь в Сибирь, переезд в Норильск, где в числе других репрессированных жил и работал её отец,   учеба в одном из московских вузов,  работа на Новосибирском оловозаводе, в научно-иследовательском институте, - всё это и многое другое нашло творческое отражение в её книге "Время и судьбы, которые навсегда со мной".

17 августа 2020 года близкие, родные, друзья и коллеги поздравили Ольгу Георгиевну с днём рождения, ей исполнилось девяносто три года. А рано утром 25 сентября её не стало...

Ольга Георгиевна до последних дней своей жизни продолжала  творческую работу над мемуарами и документальной  прозой.  С одним из её ранее опубликованных рассказов многие посетители и читатели нашего сайта уже знакомы.  Сегодня мы вновь публикуем этот во многом автобиографический рассказ Ольги Георгиевны. Отзывы читателей о её творчестве  публикуются в конце этого рассказа. Вы можете присоединится к ним...

Ольга Бовина

Я ОБЕЩАЮ ВАМ

ЖИТЬ  И  ЖДАТЬ…

Рассказ-быль

Поезда шли мимо перрона довольно часто. Но шли в большинстве на быстром ходу, без остановок. Редкий пассажирский останавливался на несколько минут и мчался дальше. Но вот с западной стороны подошел и замер поезд. Открылись вагоны, и из них на носилках, на костылях, с помощью других, стали выгружаться раненые, искалеченные люди.

Женщины, которые до того стояли в небольшом укрытии, стараясь хоть как-то скрыться от пронизывающего ветра, подошли к краю перрона. Они неотрывно смотрели на тех, кто вот так вернулся оттуда! А они, эти женщины, вторые сутки ждут своих сыновей, мужей, любимых. Они должны были давно проехать. Каждая получила телеграмму с точной датой проезда через Омск. Солдаты ехали на фронт!..

Но поезда идут и идут. И не останавливаются. Уже несколько раз сменились дежурные по перрону, тоже женщины. Каждая из них подходила к ожидавшим, уговаривала вернуться домой.

– Не останавливаются поезда с солдатами, не разрешают. Идите, голубки, домой!..

Но разве можно уйти! Он же написал… И как же можно уехать в это пекло, не обняв мать и любимую, не получив материнского благословения!? Нет, нет, уйти нельзя!

Опять подъезжают солдатские теплушки и опять мимо!

Холодно. Очень холодно в продувной одежонке военного времени. И усталость сковывает тело. Но мозг возбужденно работает. Каждая думает про свое. Поэтому они даже не говорят друг с другом!

Вера Борисовна тоже ждет сына. И память ее все время ищет его в жизни. Какой он стал? Пишет – похудел! А и так был как молодая тростинка. Ведь всего 18 лет. И что это за учеба, четыре месяца… Мало. Вон как там приходится…

– Как это было, когда он родился? Да, конечно, она и сейчас помнит каждую минуту тех трех мучительных суток, когда рождался ее первенец. Как было тяжело им обоим! Как больно! Как страшно за его будущее здоровье…И теперь также страшно, но по-другому – хватит ли сыну сил вынести тяготы фронта, ужас боя!?

Память стала искать подтверждение его силы, его мужества. Да, она видела его сильным и мужественным. Они эвакуировались из Ленинграда, это было так недавно! Их было много – две бабушки, три девочки, малые еще, и они с сыном. Ему едва исполнилось шестнадцать  лет, но мать всегда чувствовала его мужское плечо.

Но вспомнившийся сейчас случай был особенный. Их выгрузили из эвакуационного поезда на случайной станции, где двое суток под открытым небом, без еды, они пытались пересесть в другой, до места назначения. Но, также вот, как теперь, поезда мчались мимо, без остановок. Уже в темноте подошел состав, и им удалось найти место в нем и запихнуть в вагон свою «команду» и вещи… И тут дверь захлопнулась, и поезд начал двигаться. На стареньком вагоне были наружные ступеньки с одним поручнем.

– Ну, мать, держись! – сказал Алеша и крепко прижал ее к себе. Они ухватились за поручень. Ветер засвистел за спиной. Было страшно, трудно, руки быстро стали неметь. Но он еще находил силы сказать бодрое слово, он, ее вдруг так повзрослевший сын!

А в вагоне выли, кричали, плакали дочери, умоляли проводницу впустить в этот переполненный вагон мать и брата. Противоборство длилось долго, ей казалось, что бесконечно долго. Сдалась проводница. Как трудно тогда было прийти в себя, поверить, что это испытание позади…

Вера Борисовна гнала мысль о дочерях, которые тоже рвались на вокзал, на встречу с братом. Они сейчас одни, они ждут ее, волнуются. Но старшая, Лена, давно хозяйничает и заботится о сестренке. Они в тепле, и хлеб Лена получит по карточкам. Они потерпят.

Сейчас главное – сын. Как он, когда же она дождется встречи, увидит его? Это совершенно невозможно – не увидеть его, потерять его…

А ведь она уже теряла его один раз. Было грибное лето. Алеше тогда было лет двенадцать. Он ушел в ближний лес, так хорошо ему знакомый потому, что они там жили в деревне, каждое лето. Но вот пришел вечер, а сын не вернулся. Соседи сразу откликнулись, пошли цепочкой по лесу, звали, кричали. Ночь прошла без сна, полная тревоги. Ранним утром уже вся деревня поднялась на поиски. А он? Он, как рассказал потом, сбился с пути и попал в незнакомые места.

 Ночь провел под деревом, страшновато, говорил, было. Утром опять стал искать путь. И опять была ночь, теперь уже в стогу. Под утро услышал колокольчики. Коровы! Пастух уже знал, что ищут паренька. Вот так и нашелся.

И опять настала ночь. Очень холодно. Надо бы хоть немножко погреться в здании вокзала… А вдруг в это время как раз подъедут они!..Наверное, и Алеша помнит этот случай. Может быть, подъезжает сейчас, они увидятся и расскажут друг другу, о чем думали… Но нет, и этот поезд снова прошел мимо…

…Когда же он стал взрослеть? Нет, в тот раз, когда он потерялся, он был еще мальчиком. Скорее всего, первое взросление было, когда уводили отца. 1937-й год. Алеше шел четырнадцатый. Вся семья была дома. Маленькой Катюшке и года не было, а Лене – десять лет.

В дом ворвались с грохотом и криками. Всё раскидали, орали на отца, на нее. Вера Борисовна металась между мужем, детьми и этими разнузданными людьми, «представителями власти»! Сын встал и вдруг по-взрослому сказал им:

– Вы не имеете права! Мой отец ни в чем не виноват, он не может быть виноват, он – честный человек.

Власть имущие только смеялись. Тогда отец обнял сына, силой усадил в кресло и сказал:

– Знай на всю жизнь – я не виновен ни в чем. Но они уведут меня, а ты должен остаться в доме за мужчину и беречь семью.

Когда отца увели, Алеша рыдал, рвался бежать, выручать, спасать. А потом, поняв свое бессилие, взял себя в руки. Он так старался все эти трудные дни, а потом и годы быть опорой маме, бабушке, сестренкам…

В эти годы он очень быстро рос, как растут все мальчики, превращаясь в юношей. С одеждой, с деньгами было так трудно. Но каким красивым был сын, когда однажды им удалось сшить ему новый, взрослый костюм. Он был очень красивый, ее мальчик! Интересно, идет ли ему военная форма…

В эвакуационном Омске ему совсем нечего было надеть, обходились тем, что удалось увезти из Ленинграда. Мать всегда мучилась от этого, а он смеялся, успокаивал. Главным всегда для него была учеба. А как он мечтал о полетах людей к Луне!

Уходя в военкомат, аккуратно сложил тетради, просил беречь. Ведь надо еще так много узнать, надо бы побольше почитать Циолковского. Но здесь, в тетрадях, его мысли, расчеты. Учился в школе он всегда очень хорошо и ругал сестренку за лень. В Омске он окончил два последних класса и не изменил себе в прилежании.

Когда при выпуске ему вручили пятерочный аттестат, Вера Борисовна писала мужу в далекий норильский «ИТЛ»: «Учительница и директор сказали, что наш сын – бриллиант в золотой оправе».

После школы Алеша поступил в институт. Но, исполнилось 18 лет, пришла повестка, и вот он в Армии.

Пока он учился в Красноярске (учился воевать!), часто писал домой бодрые, даже шутливые письма, просил беречь друг друга. Мать, конечно, тоже писала. Старалась почаще, и все ждала этого грозного часа, когда он поедет туда, к местам боев. А бои шли жестокие, страшные. Каждый день сводки Информбюро приносили тревожные вести по радио. Каждый день почтальоны приносили в дома похоронки…

Пришел третий холодный рассвет. По-прежнему женщины, прижавшись друг к другу, ждали. Вера Борисовна заметила, что многие ушли, но их места заняли другие, что их, ожидавших, по-прежнему много.

 Снова сменились дежурные по перрону. Пришла уже знакомая дежурная. Она безмолвно оглядела тихую толпу и как-то особенно быстро побежала в здание вокзала. Через несколько минут она пришла с рослым худощавым мужчиной в железнодорожной форме.

– Милые женщины, – начал он немного осевшим голосом с виноватой улыбкой, – дорогие мои! Идите по домам. Я – начальник станции, и у меня есть очень строгий приказ не останавливать составы с новобранцами, идущие на фронт. Я не остановлю ни одного.

Поверьте и… простите. Идите в вокзал. Попейте кипяточку и идите домой.

Он грустно повернулся и ушел. Все увидели, что обута у него лишь одна нога. Вторая – протез!

Когда этот человек вошел в двери вокзала, Вера Борисовна поняла, что он сказал, и поняла, что он сказал правду.

Одеревеневшими ногами она переступила порог вокзальной двери, порог от надежды к безысходности. За ней вышли многие другие, опустошенные и немые, как она.

Дом был далеко, на окраине города. Удалось часть пути проехать на трамвае, потом надо было долго идти пешком. Но уже не хватало сил ни думать, ни вспоминать. Надо было идти домой, к дочкам.

В их маленькой комнатке было тепло, под подушкой стояла горячая картошка и чайник. А Лена, видимо, отвела Катьку в садик и стоит в какой-нибудь очереди. Тем лучше, можно не говорить. С трудом поела и легла лицом к стене. Сон не шел.

Пришла с хлебом дочь, взволнованно кинулась к матери.

– Поезда не останавливаются! Мы не повидались. Дай я посплю.

Слезы, горькие, материнские слезы, пришли, наконец, когда пришло письмо.

– Мамуля! Милая! Как жаль, что не удалось обнять тебя. Я знаю – ты ждала. Но я вернусь, я тебе твердо обещаю.

Они, три одинокие женщины, две маленькие, и одна взрослая, долго плакали и много говорили в тот вечер. Это не были слезы облегчения. Но они, все же, дали им силы жить дальше.

Как могла, Вера Борисовна взяла себя в руки, и жизнь вошла в привычное русло военного лихолетья.

И снова беда – пришло письмо, известившее, что в блокадном Ленинграде умерла мать Веры Борисовны.

– Боже, – думала она, – как я могла оставить ее одну? Но как я могла не уехать, когда надо было спасать детей?! И как же ее старушка жила там одна, как скончалась?... И вообще, как ей жить со всем этим – мать умерла одиноко и, безусловно, мучительно, сын – на фронте, муж – в застенках, а рядом полуголодные дети, которых, по сути, не во что одеть. Как жить?..

Однажды Вера Борисовна пришла домой рано. Она была рада, что дочек не было дома – сюрприз будет тем интереснее. Когда девочки с шумом ворвались в свое жилище, они с удивлением умолкли.

Во-первых, мама дома в неурочное время, а во-вторых, на столе – что-то невероятное. А на столе лежали невиданные яства – белые булочки, яблоки, шоколадка, кусочки масла и сыра! И глаза у мамы сверкали искренней радостью.

Только старшая заметила, что уж очень бледная ее, и без того до неузнаваемости исхудавшая за последние годы, мама!

Это было одно из таких немногих в эвакуационной жизни веселое застолье.

– В чем дело? – недоумевала Лена. И под каким-то хозяйственным предлогом она убежала из дома.

 Она знала, куда бежать на разведку. Ну, конечно, соседка по дому и мамина сослуживица подтвердила догадку девочки – мать сдала на донорском пункте свою кровь, а полагающийся после этого обед принесла своим детям.

– Ну, зачем ты это сделала? – ласково упрекала дочка.

– А чем еще я могу помочь вам, дети мои? Кровь – на фронт, ему, а вам – поесть вкусно. А больше у меня ничего нет!

Кровь у нее была группы 1А – годная всем! В годы войны она сдала около пяти литров крови, сдала истощенная женщина с мечущейся душой.

Ей было присвоено звание «Почетный донор СССР». Но ни тогда, ни потом, никто не вспомнил об этом, не поклонился ей земным поклоном.

А она долгими ночами, наполненными тяжкими думами о сыне, все представляла себе, что если его (не дай-то Бог!) ранят, то непременно медики найдут ее кровь, и они спасут ее Алешу!

Но вышло все не так. Сперва пришло письмо от его друга. Он писал, что это была танковая атака. Была ночь, они – и он, и Алеша, и другие парни, сидели на танках – танковый десант. Командир дал приказ, они спрыгнули и побежали. Больше Алешу никто не видел.

Письмо получила Лена. Прочитала, одиноко поплакала и спрятала у себя на груди.

Нет, просто так она маме его не покажет! Хватит с нее. Может быть, брата уже нашли! Часть-то его, наверное, победила, все убежали вперед, а он остался.

Его найдут. Если ранен, он в госпитале. Вон у них в Омске сколько госпиталей! Она даже там была с другими девочками. А, может быть, и Алеша здесь, в госпитале…

Письмо жгло, мысли мучили. Глаза выдавали. Но она молчала. Хотела предупредить почтальона, чтобы маме почту не отдавал. Но – не успела!

Извещение на бланке похоронки вручили Вере Борисовне. «Ваш сын пропал без вести»…

Сперва тоже хотела скрыть от дочерей, но не смогла. В этот раз они не смогли заплакать, как-то окаменели и долго не могли найти силы вернуться к действительности.

Мать сказала:

– Я буду ждать его до Победы, Победа будет, я знаю. И до тех пор я обещаю вам жить и ждать…

 

Отзывы читателей

Виктор Студенкин

Спасибо за такой пронзительный, вызывающий слёзы рассказ! В нём переданы не только чувства матери, но дух, ощущения людей в то страшное время, Мне 83 года, я сам 6-8 летним ребёнком пережил все 900 дней блокады в Ленинграде. Наши дети и внуки не знали ужасов войны, но и им важно знать о них, чтобы сохранить чувство благодарности своим предкам и не допустить войны в будущем. Тем более, что сейчас угроза её слишком очевидна.

Галина Дьяконова

Спасибо, Ольга Георгиевна, за то, как вы отчаянно хотите удержать в наших сердцах вечную добрую память о всех людях, перенесших горечь военных лет. Моя мама с маленьким моим братом была в войну в эвакуации в Перми и работала в госпитале и болела цингой. Она мало об этом рассказывала, но я знаю, как сложно было всем. Ваши бы произведения включать в школьную программу!! А я обязательно прочту этот рассказ своему внуку и его товарищам. Берегите себя, моя дорогая!

Галина Луговская

ОЛЬГА ГЕОРГИЕВНА, ДОРОГАЯ! СПАСИБО БОЛЬШОЕ! Прочитала Вашу книгу с большим интересом. А ВАШИ стихи знаем уже больше 50 лет, Здоровья Вам и Вашей семье.

Татьяна

Добрый день, очень хотелось бы познакомиться с Ольгой Георгиевной или с ее родственниками. Я сотрудник музея Г.И.Успенского в Чудове Новгородской области. Помогите, пожалуйста, связаться с ними.

Татьяна Томпакова

В ответ автору Татьяна Томпакова.

Татьяна, здравствуйте. Помогите, пожалуйста, связаться с семьей Ольги Георгиевны. Я сотрудник музея Г.И.Успенского в д.Сябреницы. Ольга Георгиевна родилась в доме, где сейчас музей.

 

В ответ автору Татьяна.

Здравствуйте, уважаемые сотрудники музея Глеба Ивановича Успенского. Передаю Вам большой привет от Ольги Георгиевны Бовиной и с её разрешения телефон, по которому Вы можете с нею поговорить. Если Вы напишете письмо Ольге Георгиевне, присылайте его мне по электронной почтеsinilga-nsk@mail.ru. Я его распечатаю и оперативно ей передам. Буду рад сотрудничать с Вами. С уважением, Никандр Васильевич Козлов, председатель Новосибирского регионального отделения Российского Союза писателей, гл. редактор альманаха «Синильга». Всего Вам доброго!

Лина

Дорогая Ольга Георгиевна, спасибо Вам большое за эти воспоминания! Моя бабушка так же стояла на полустанке, чтобы передать хлеба в дорогу и обнять своего брата. Два дня женщины караулили тот состав…Мне этот Ваш рассказ очень близко к сердцу. Низкий Вам поклон!

Елена

Искренний, пронзительный рассказ, от которого сжимается сердце и невольно подступают слезы. Как будто вдруг сама оказалась в 1941-м, постояла рядом на этом перроне… Теперь это немного и мои воспоминания тоже.
Спасибо за эту память

Татьяна Томпакова

Драгоценны детали из уст очевидцев Великой Войны, вынянчивших своим трудом, лишением ,волей и ожиданием Великую Победу.
Вечная Слава героямВечная слава матерям героев!

 

 

', 'post_title' => '25 СЕНТЯБРЯ НА 94-м ГОДУ ЖИЗНИ СКОНЧАЛАСЬ ОЛЬГА ГЕОРГИЕВНА БОВИНА, ВЕТЕРАН ТРУДА, ТРУЖЕНИЦА ТЫЛА', 'post_excerpt' => '', 'post_status' => 'publish', 'comment_status' => 'open', 'ping_status' => 'open', 'post_password' => '', 'post_name' => 'golosuem-za-tvorcheskie-raboty-na-priz', 'to_ping' => '', 'pinged' => '', 'post_modified' => '2023-04-15 03:05:31', 'post_modified_gmt' => '2023-04-15 03:05:31', 'post_content_filtered' => '', 'post_parent' => 0, 'guid' => 'http://27272.ru/?p=14102', 'menu_order' => 0, 'post_type' => 'post', 'post_mime_type' => '', 'comment_count' => '11', 'filter' => 'raw', ))

Новосибирская областная общественная организация ветеранов (пенсионеров) войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов (Областной совет ветеранов)

Общественно-информационный портал
25 сентября 2020 Просмотров: 1 476 Комментарии: 11
1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд
Размер шрифта: AAAA

25 СЕНТЯБРЯ НА 94-м ГОДУ ЖИЗНИ СКОНЧАЛАСЬ ОЛЬГА ГЕОРГИЕВНА БОВИНА, ВЕТЕРАН ТРУДА, ТРУЖЕНИЦА ТЫЛА

Ольга Георгиевна Бовина – ветеран из поколения подростков, чьё взросление и ранняя трудовая деятельность пришлись на годы Великой Отечественной войны. Блокадный Ленинград, эвакуация, дальний путь в Сибирь, переезд в Норильск, где в числе других репрессированных жил и работал её отец,   учеба в одном из московских вузов,  работа на Новосибирском оловозаводе, в научно-иследовательском институте, – всё это и многое другое нашло творческое отражение в её книге “Время и судьбы, которые навсегда со мной”.

17 августа 2020 года близкие, родные, друзья и коллеги поздравили Ольгу Георгиевну с днём рождения, ей исполнилось девяносто три года. А рано утром 25 сентября её не стало…

Ольга Георгиевна до последних дней своей жизни продолжала  творческую работу над мемуарами и документальной  прозой.  С одним из её ранее опубликованных рассказов многие посетители и читатели нашего сайта уже знакомы.  Сегодня мы вновь публикуем этот во многом автобиографический рассказ Ольги Георгиевны. Отзывы читателей о её творчестве  публикуются в конце этого рассказа. Вы можете присоединится к ним…

Ольга Бовина

Я ОБЕЩАЮ ВАМ

ЖИТЬ  И  ЖДАТЬ…

Рассказ-быль

Поезда шли мимо перрона довольно часто. Но шли в большинстве на быстром ходу, без остановок. Редкий пассажирский останавливался на несколько минут и мчался дальше. Но вот с западной стороны подошел и замер поезд. Открылись вагоны, и из них на носилках, на костылях, с помощью других, стали выгружаться раненые, искалеченные люди.

Женщины, которые до того стояли в небольшом укрытии, стараясь хоть как-то скрыться от пронизывающего ветра, подошли к краю перрона. Они неотрывно смотрели на тех, кто вот так вернулся оттуда! А они, эти женщины, вторые сутки ждут своих сыновей, мужей, любимых. Они должны были давно проехать. Каждая получила телеграмму с точной датой проезда через Омск. Солдаты ехали на фронт!..

Но поезда идут и идут. И не останавливаются. Уже несколько раз сменились дежурные по перрону, тоже женщины. Каждая из них подходила к ожидавшим, уговаривала вернуться домой.

– Не останавливаются поезда с солдатами, не разрешают. Идите, голубки, домой!..

Но разве можно уйти! Он же написал… И как же можно уехать в это пекло, не обняв мать и любимую, не получив материнского благословения!? Нет, нет, уйти нельзя!

Опять подъезжают солдатские теплушки и опять мимо!

Холодно. Очень холодно в продувной одежонке военного времени. И усталость сковывает тело. Но мозг возбужденно работает. Каждая думает про свое. Поэтому они даже не говорят друг с другом!

Вера Борисовна тоже ждет сына. И память ее все время ищет его в жизни. Какой он стал? Пишет – похудел! А и так был как молодая тростинка. Ведь всего 18 лет. И что это за учеба, четыре месяца… Мало. Вон как там приходится…

– Как это было, когда он родился? Да, конечно, она и сейчас помнит каждую минуту тех трех мучительных суток, когда рождался ее первенец. Как было тяжело им обоим! Как больно! Как страшно за его будущее здоровье…И теперь также страшно, но по-другому – хватит ли сыну сил вынести тяготы фронта, ужас боя!?

Память стала искать подтверждение его силы, его мужества. Да, она видела его сильным и мужественным. Они эвакуировались из Ленинграда, это было так недавно! Их было много – две бабушки, три девочки, малые еще, и они с сыном. Ему едва исполнилось шестнадцать  лет, но мать всегда чувствовала его мужское плечо.

Но вспомнившийся сейчас случай был особенный. Их выгрузили из эвакуационного поезда на случайной станции, где двое суток под открытым небом, без еды, они пытались пересесть в другой, до места назначения. Но, также вот, как теперь, поезда мчались мимо, без остановок. Уже в темноте подошел состав, и им удалось найти место в нем и запихнуть в вагон свою «команду» и вещи… И тут дверь захлопнулась, и поезд начал двигаться. На стареньком вагоне были наружные ступеньки с одним поручнем.

– Ну, мать, держись! – сказал Алеша и крепко прижал ее к себе. Они ухватились за поручень. Ветер засвистел за спиной. Было страшно, трудно, руки быстро стали неметь. Но он еще находил силы сказать бодрое слово, он, ее вдруг так повзрослевший сын!

А в вагоне выли, кричали, плакали дочери, умоляли проводницу впустить в этот переполненный вагон мать и брата. Противоборство длилось долго, ей казалось, что бесконечно долго. Сдалась проводница. Как трудно тогда было прийти в себя, поверить, что это испытание позади…

Вера Борисовна гнала мысль о дочерях, которые тоже рвались на вокзал, на встречу с братом. Они сейчас одни, они ждут ее, волнуются. Но старшая, Лена, давно хозяйничает и заботится о сестренке. Они в тепле, и хлеб Лена получит по карточкам. Они потерпят.

Сейчас главное – сын. Как он, когда же она дождется встречи, увидит его? Это совершенно невозможно – не увидеть его, потерять его…

А ведь она уже теряла его один раз. Было грибное лето. Алеше тогда было лет двенадцать. Он ушел в ближний лес, так хорошо ему знакомый потому, что они там жили в деревне, каждое лето. Но вот пришел вечер, а сын не вернулся. Соседи сразу откликнулись, пошли цепочкой по лесу, звали, кричали. Ночь прошла без сна, полная тревоги. Ранним утром уже вся деревня поднялась на поиски. А он? Он, как рассказал потом, сбился с пути и попал в незнакомые места.

 Ночь провел под деревом, страшновато, говорил, было. Утром опять стал искать путь. И опять была ночь, теперь уже в стогу. Под утро услышал колокольчики. Коровы! Пастух уже знал, что ищут паренька. Вот так и нашелся.

И опять настала ночь. Очень холодно. Надо бы хоть немножко погреться в здании вокзала… А вдруг в это время как раз подъедут они!..Наверное, и Алеша помнит этот случай. Может быть, подъезжает сейчас, они увидятся и расскажут друг другу, о чем думали… Но нет, и этот поезд снова прошел мимо…

…Когда же он стал взрослеть? Нет, в тот раз, когда он потерялся, он был еще мальчиком. Скорее всего, первое взросление было, когда уводили отца. 1937-й год. Алеше шел четырнадцатый. Вся семья была дома. Маленькой Катюшке и года не было, а Лене – десять лет.

В дом ворвались с грохотом и криками. Всё раскидали, орали на отца, на нее. Вера Борисовна металась между мужем, детьми и этими разнузданными людьми, «представителями власти»! Сын встал и вдруг по-взрослому сказал им:

– Вы не имеете права! Мой отец ни в чем не виноват, он не может быть виноват, он – честный человек.

Власть имущие только смеялись. Тогда отец обнял сына, силой усадил в кресло и сказал:

– Знай на всю жизнь – я не виновен ни в чем. Но они уведут меня, а ты должен остаться в доме за мужчину и беречь семью.

Когда отца увели, Алеша рыдал, рвался бежать, выручать, спасать. А потом, поняв свое бессилие, взял себя в руки. Он так старался все эти трудные дни, а потом и годы быть опорой маме, бабушке, сестренкам…

В эти годы он очень быстро рос, как растут все мальчики, превращаясь в юношей. С одеждой, с деньгами было так трудно. Но каким красивым был сын, когда однажды им удалось сшить ему новый, взрослый костюм. Он был очень красивый, ее мальчик! Интересно, идет ли ему военная форма…

В эвакуационном Омске ему совсем нечего было надеть, обходились тем, что удалось увезти из Ленинграда. Мать всегда мучилась от этого, а он смеялся, успокаивал. Главным всегда для него была учеба. А как он мечтал о полетах людей к Луне!

Уходя в военкомат, аккуратно сложил тетради, просил беречь. Ведь надо еще так много узнать, надо бы побольше почитать Циолковского. Но здесь, в тетрадях, его мысли, расчеты. Учился в школе он всегда очень хорошо и ругал сестренку за лень. В Омске он окончил два последних класса и не изменил себе в прилежании.

Когда при выпуске ему вручили пятерочный аттестат, Вера Борисовна писала мужу в далекий норильский «ИТЛ»: «Учительница и директор сказали, что наш сын – бриллиант в золотой оправе».

После школы Алеша поступил в институт. Но, исполнилось 18 лет, пришла повестка, и вот он в Армии.

Пока он учился в Красноярске (учился воевать!), часто писал домой бодрые, даже шутливые письма, просил беречь друг друга. Мать, конечно, тоже писала. Старалась почаще, и все ждала этого грозного часа, когда он поедет туда, к местам боев. А бои шли жестокие, страшные. Каждый день сводки Информбюро приносили тревожные вести по радио. Каждый день почтальоны приносили в дома похоронки…

Пришел третий холодный рассвет. По-прежнему женщины, прижавшись друг к другу, ждали. Вера Борисовна заметила, что многие ушли, но их места заняли другие, что их, ожидавших, по-прежнему много.

 Снова сменились дежурные по перрону. Пришла уже знакомая дежурная. Она безмолвно оглядела тихую толпу и как-то особенно быстро побежала в здание вокзала. Через несколько минут она пришла с рослым худощавым мужчиной в железнодорожной форме.

– Милые женщины, – начал он немного осевшим голосом с виноватой улыбкой, – дорогие мои! Идите по домам. Я – начальник станции, и у меня есть очень строгий приказ не останавливать составы с новобранцами, идущие на фронт. Я не остановлю ни одного.

Поверьте и… простите. Идите в вокзал. Попейте кипяточку и идите домой.

Он грустно повернулся и ушел. Все увидели, что обута у него лишь одна нога. Вторая – протез!

Когда этот человек вошел в двери вокзала, Вера Борисовна поняла, что он сказал, и поняла, что он сказал правду.

Одеревеневшими ногами она переступила порог вокзальной двери, порог от надежды к безысходности. За ней вышли многие другие, опустошенные и немые, как она.

Дом был далеко, на окраине города. Удалось часть пути проехать на трамвае, потом надо было долго идти пешком. Но уже не хватало сил ни думать, ни вспоминать. Надо было идти домой, к дочкам.

В их маленькой комнатке было тепло, под подушкой стояла горячая картошка и чайник. А Лена, видимо, отвела Катьку в садик и стоит в какой-нибудь очереди. Тем лучше, можно не говорить. С трудом поела и легла лицом к стене. Сон не шел.

Пришла с хлебом дочь, взволнованно кинулась к матери.

– Поезда не останавливаются! Мы не повидались. Дай я посплю.

Слезы, горькие, материнские слезы, пришли, наконец, когда пришло письмо.

– Мамуля! Милая! Как жаль, что не удалось обнять тебя. Я знаю – ты ждала. Но я вернусь, я тебе твердо обещаю.

Они, три одинокие женщины, две маленькие, и одна взрослая, долго плакали и много говорили в тот вечер. Это не были слезы облегчения. Но они, все же, дали им силы жить дальше.

Как могла, Вера Борисовна взяла себя в руки, и жизнь вошла в привычное русло военного лихолетья.

И снова беда – пришло письмо, известившее, что в блокадном Ленинграде умерла мать Веры Борисовны.

– Боже, – думала она, – как я могла оставить ее одну? Но как я могла не уехать, когда надо было спасать детей?! И как же ее старушка жила там одна, как скончалась?… И вообще, как ей жить со всем этим – мать умерла одиноко и, безусловно, мучительно, сын – на фронте, муж – в застенках, а рядом полуголодные дети, которых, по сути, не во что одеть. Как жить?..

Однажды Вера Борисовна пришла домой рано. Она была рада, что дочек не было дома – сюрприз будет тем интереснее. Когда девочки с шумом ворвались в свое жилище, они с удивлением умолкли.

Во-первых, мама дома в неурочное время, а во-вторых, на столе – что-то невероятное. А на столе лежали невиданные яства – белые булочки, яблоки, шоколадка, кусочки масла и сыра! И глаза у мамы сверкали искренней радостью.

Только старшая заметила, что уж очень бледная ее, и без того до неузнаваемости исхудавшая за последние годы, мама!

Это было одно из таких немногих в эвакуационной жизни веселое застолье.

– В чем дело? – недоумевала Лена. И под каким-то хозяйственным предлогом она убежала из дома.

 Она знала, куда бежать на разведку. Ну, конечно, соседка по дому и мамина сослуживица подтвердила догадку девочки – мать сдала на донорском пункте свою кровь, а полагающийся после этого обед принесла своим детям.

– Ну, зачем ты это сделала? – ласково упрекала дочка.

– А чем еще я могу помочь вам, дети мои? Кровь – на фронт, ему, а вам – поесть вкусно. А больше у меня ничего нет!

Кровь у нее была группы 1А – годная всем! В годы войны она сдала около пяти литров крови, сдала истощенная женщина с мечущейся душой.

Ей было присвоено звание «Почетный донор СССР». Но ни тогда, ни потом, никто не вспомнил об этом, не поклонился ей земным поклоном.

А она долгими ночами, наполненными тяжкими думами о сыне, все представляла себе, что если его (не дай-то Бог!) ранят, то непременно медики найдут ее кровь, и они спасут ее Алешу!

Но вышло все не так. Сперва пришло письмо от его друга. Он писал, что это была танковая атака. Была ночь, они – и он, и Алеша, и другие парни, сидели на танках – танковый десант. Командир дал приказ, они спрыгнули и побежали. Больше Алешу никто не видел.

Письмо получила Лена. Прочитала, одиноко поплакала и спрятала у себя на груди.

Нет, просто так она маме его не покажет! Хватит с нее. Может быть, брата уже нашли! Часть-то его, наверное, победила, все убежали вперед, а он остался.

Его найдут. Если ранен, он в госпитале. Вон у них в Омске сколько госпиталей! Она даже там была с другими девочками. А, может быть, и Алеша здесь, в госпитале…

Письмо жгло, мысли мучили. Глаза выдавали. Но она молчала. Хотела предупредить почтальона, чтобы маме почту не отдавал. Но – не успела!

Извещение на бланке похоронки вручили Вере Борисовне. «Ваш сын пропал без вести»…

Сперва тоже хотела скрыть от дочерей, но не смогла. В этот раз они не смогли заплакать, как-то окаменели и долго не могли найти силы вернуться к действительности.

Мать сказала:

– Я буду ждать его до Победы, Победа будет, я знаю. И до тех пор я обещаю вам жить и ждать…

 

Отзывы читателей

Виктор Студенкин

Спасибо за такой пронзительный, вызывающий слёзы рассказ! В нём переданы не только чувства матери, но дух, ощущения людей в то страшное время, Мне 83 года, я сам 6-8 летним ребёнком пережил все 900 дней блокады в Ленинграде. Наши дети и внуки не знали ужасов войны, но и им важно знать о них, чтобы сохранить чувство благодарности своим предкам и не допустить войны в будущем. Тем более, что сейчас угроза её слишком очевидна.

Галина Дьяконова

Спасибо, Ольга Георгиевна, за то, как вы отчаянно хотите удержать в наших сердцах вечную добрую память о всех людях, перенесших горечь военных лет. Моя мама с маленьким моим братом была в войну в эвакуации в Перми и работала в госпитале и болела цингой. Она мало об этом рассказывала, но я знаю, как сложно было всем. Ваши бы произведения включать в школьную программу!! А я обязательно прочту этот рассказ своему внуку и его товарищам. Берегите себя, моя дорогая!

Галина Луговская

ОЛЬГА ГЕОРГИЕВНА, ДОРОГАЯ! СПАСИБО БОЛЬШОЕ! Прочитала Вашу книгу с большим интересом. А ВАШИ стихи знаем уже больше 50 лет, Здоровья Вам и Вашей семье.

Татьяна

Добрый день, очень хотелось бы познакомиться с Ольгой Георгиевной или с ее родственниками. Я сотрудник музея Г.И.Успенского в Чудове Новгородской области. Помогите, пожалуйста, связаться с ними.

Татьяна Томпакова

В ответ автору Татьяна Томпакова.

Татьяна, здравствуйте. Помогите, пожалуйста, связаться с семьей Ольги Георгиевны. Я сотрудник музея Г.И.Успенского в д.Сябреницы. Ольга Георгиевна родилась в доме, где сейчас музей.

 

В ответ автору Татьяна.

Здравствуйте, уважаемые сотрудники музея Глеба Ивановича Успенского. Передаю Вам большой привет от Ольги Георгиевны Бовиной и с её разрешения телефон, по которому Вы можете с нею поговорить. Если Вы напишете письмо Ольге Георгиевне, присылайте его мне по электронной почтеsinilga-nsk@mail.ru. Я его распечатаю и оперативно ей передам. Буду рад сотрудничать с Вами. С уважением, Никандр Васильевич Козлов, председатель Новосибирского регионального отделения Российского Союза писателей, гл. редактор альманаха «Синильга». Всего Вам доброго!

Лина

Дорогая Ольга Георгиевна, спасибо Вам большое за эти воспоминания! Моя бабушка так же стояла на полустанке, чтобы передать хлеба в дорогу и обнять своего брата. Два дня женщины караулили тот состав…Мне этот Ваш рассказ очень близко к сердцу. Низкий Вам поклон!

Елена

Искренний, пронзительный рассказ, от которого сжимается сердце и невольно подступают слезы. Как будто вдруг сама оказалась в 1941-м, постояла рядом на этом перроне… Теперь это немного и мои воспоминания тоже.
Спасибо за эту память

Татьяна Томпакова

Драгоценны детали из уст очевидцев Великой Войны, вынянчивших своим трудом, лишением ,волей и ожиданием Великую Победу.
Вечная Слава героямВечная слава матерям героев!