WP_Post::__set_state(array( 'ID' => 7181, 'post_author' => '1', 'post_date' => '2019-02-11 00:09:59', 'post_date_gmt' => '2019-02-11 00:09:59', 'post_content' => '

 

Чем измерить силу сердца материнского?

Как узнать, в чем глубина его и мощь?

МАТЬ СОЛДАТСКАЯ

Мой небольшой рассказ не о герое, не о каком-то конкретном человеке, совершившем героический поступок… О чем-то большем…

В одном из залов историко-краеведческого музея им. Н. Я. Савченко города Татарска, посвященных Великой Отечественной войне, взгляд невольно останавливается на композиции «Мать солдатская».

Небольшая гипсовая фигура женщины в скромном платочке, стоит перед накрытым столом, ждет семью на обед. По привычке поставила восемь тарелок, восемь ложек положила…

Получила она уже официальные «похоронки» на семерых из восьми ее сыновей, ушедших на фронт. Нет, не верит она, и никогда не поверит, этим бумагам и шепоту соседок: «Хороших ребят унесла война. Жаль Феню».

- Сейчас придут - веселые, работящие, голодные… А в печи их ждут ароматные щи, свежий хлеб на столе.

Вот уж месяц прошел, и другой, и третий… Нет сыновей. Понимает - на войне ведь они.

И все ждет она. Каждый день накрывает домашний стол на всех. Прибирает вечером, утром снова на столе посуда и еда.

… В светлом свежевыстиранном платье и старом мужском пиджаке, она уже и не знает: с чьих плеч этот пиджак, который из сыновей носил его, а может и не один, в порядке очередности… Кто знает… Она медленно идет к большаку, сворачивает к ближайшему полю и присаживается у трех берез. Памятно ей это место, манит и тянет всегда.

Уже смутно, но она припоминает время, когда была ребенком. В дни жатвы ее приводили сюда маленькой и сажали в тени, под копной соломы. Оставляли ломоть хлеба, чтобы не плакала. А потом, когда подросла, она прибегала сюда стеречь посевы от потравы скота.

А еще вспоминает Фенечка своего отца, отменного казака с Дона. Помнит - наблюдала за ним, какой он: черный от загара, словно копченый, скулы его блестели как темная медь, грудь была крепкая, руки железные, и работник он – такого не скоро сыщешь. Пшеницу жал легко, чисто, только и слышала она, как серп звенит, да колосья подрезанные ложатся.

Вот и муж ее был таким же замечательным работником. И сынки их подрастали рядом с отцом, красавцы, любо-дорого посмотреть, а работники – все в отца. То была самая лучшая пора ее материнства. Улыбка не сходила с лица, и работа спорилась в ее руках, она всегда любила работать.

Февронья родилась в бедняцкой семье. В шестнадцать с небольшим выдали ее замуж за вдовца - Семена Плотникова, у которого от покойной жены остались сын и две дочери. И стала она им, сама еще девчонка, заботливой матерью. А там, один за другим, появились и свои дети. Родила Хавронья своему любимому Семену восемь сыновей и три дочери. Четырнадцать детских голосов зазвучали в небольшом доме Плотниковых. Старшие помогали растить младших. Родители от темна до темна трудились. Радовалась на своих детей Февронья Ивановна, хотя и овдовела она в сорок семь лет, схоронив своего Семена Никитовича. Дети поддерживали: и дочери, и сыновья. Не обижалась она на них. Нет-нет, да и услышит со стороны: «Гляди-ка, у Плотниковых-то сыны все как на подбор, а девки - красавицы. Горя с ними Февронья не знает. Счастливая…».

… Время шло. Сыновья как-то дружно, незаметно поднялись. Каждый стал определять свою дорогу. Филипп окончил военное училище, офицером стал. Первый военный в их мирной крестьянской семье. Василий, Матвей, Егор, Никита, Дмитрий и Андрей в колхозе работали. В передовиках ходили. Семьями обзавелись. А младший, - Григорий, закончив школу, тоже решил остаться в родном селе. Казалось, что счастье и благополучие не покинут Плотниковых во веки веков.

В счастье семейное вмешалась война…

…Она помнит, всё помнят ее материнское сердце и разум: вот тут у большака, у развилки дорог, оставались женщины, провожающие своих мужчин на войну. Дальше мужиков увозила колхозная полуторка. В Татарск, в непонятную, неизвестную даль. Что их ждет? Как сложится судьба их солдатская?

Война началась летом. Осень в том году наступила быстро. И вместе с листопадом посыпались похоронки. «Ваш отец… Ваш муж… Ваш сын… в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит…

Перестало обходить горе стороной дом Февроньи Плотниковой. Привыкшая ко многому почтальонша боялась разбирать новую партию фронтовой корреспонденции. Председатель сельсовета уже стал прятать очередную похоронку, чтобы дать матери время пережить горе, от недавно полученной.

Первым был Егор. В сентябре 41-го.

За ним младшенький – Григорий, двадцать один годок ему только стукнуло. В январе сорок второго его не стало.

Затем Василий…

                              Матвей…

                                               Дмитрий…

                                                                       Филипп…

                                                                                         Никита…

Вернулся только Андрей. Израненный-искалеченный. Вскоре и его забрала «проклятая». Положила сына в землю родную Февронья, полила горючими слезами. Единственного из сыновей, которого проводила на войну, праведную, хотя и ненавидимую всем сердцем материнским, войну.

- Сердце материнское, душа истерзанная, разум человеческий, если остался ты еще. Скажите-подскажите. Как мне стать облаком-тучею? Куда полететь? Где пролиться дождем-тоскою, чтобы оплакать сыночков родимых, гордость и смысл жизни моей? На латвийскую ли сторону, где Никита похоронен? Иль в Карелию лететь, к Дмитрию? А может начать с Ленинградской, Псковской, Ворошиловоградской земли, где навеки остались мои кровиночки?...

Не выдержало такой боли сильное женское сердце: умерла солдатская мать, отдавшая родной земле восьмерых своих сыновей…

Похоронена Февронья Ивановна Плотникова в селе Казачий Мыс Татарского района Новосибирской области. Скромная могилка. Но на месте гибели и захоронения сыновей-героев ее стоят памятники-обелиски. И в каждом из них – сила русского духа, беззаветная любовь…

Иван ШИШКИН,

председатель совета ветеранов Татарского района

 

 

', 'post_title' => 'СИБИРСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС. МАТЬ СОЛДАТСКАЯ. РАССКАЗ ИВАНА ШИШКИНА О СУДЬБЕ СЕМЬИ ПЛОТНИКОВЫХ ИЗ ТАТАРСКОГО РАЙОНА', 'post_excerpt' => '', 'post_status' => 'publish', 'comment_status' => 'open', 'ping_status' => 'open', 'post_password' => '', 'post_name' => 'v-primore-zhitelyam-severnykh-territor', 'to_ping' => '', 'pinged' => '', 'post_modified' => '2023-08-13 05:26:04', 'post_modified_gmt' => '2023-08-13 05:26:04', 'post_content_filtered' => '', 'post_parent' => 0, 'guid' => 'http://27272.ru/?p=7181', 'menu_order' => 0, 'post_type' => 'post', 'post_mime_type' => '', 'comment_count' => '0', 'filter' => 'raw', ))

Новосибирская областная общественная организация ветеранов (пенсионеров) войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов (Областной совет ветеранов)

Общественно-информационный портал
11 февраля 2019 Просмотров: 1 131 Комментарии: 0
1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд
Размер шрифта: AAAA

СИБИРСКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНКУРС. МАТЬ СОЛДАТСКАЯ. РАССКАЗ ИВАНА ШИШКИНА О СУДЬБЕ СЕМЬИ ПЛОТНИКОВЫХ ИЗ ТАТАРСКОГО РАЙОНА

 

Чем измерить силу сердца материнского?

Как узнать, в чем глубина его и мощь?

МАТЬ СОЛДАТСКАЯ

Мой небольшой рассказ не о герое, не о каком-то конкретном человеке, совершившем героический поступок… О чем-то большем…

В одном из залов историко-краеведческого музея им. Н. Я. Савченко города Татарска, посвященных Великой Отечественной войне, взгляд невольно останавливается на композиции «Мать солдатская».

Небольшая гипсовая фигура женщины в скромном платочке, стоит перед накрытым столом, ждет семью на обед. По привычке поставила восемь тарелок, восемь ложек положила…

Получила она уже официальные «похоронки» на семерых из восьми ее сыновей, ушедших на фронт. Нет, не верит она, и никогда не поверит, этим бумагам и шепоту соседок: «Хороших ребят унесла война. Жаль Феню».

– Сейчас придут – веселые, работящие, голодные… А в печи их ждут ароматные щи, свежий хлеб на столе.

Вот уж месяц прошел, и другой, и третий… Нет сыновей. Понимает – на войне ведь они.

И все ждет она. Каждый день накрывает домашний стол на всех. Прибирает вечером, утром снова на столе посуда и еда.

… В светлом свежевыстиранном платье и старом мужском пиджаке, она уже и не знает: с чьих плеч этот пиджак, который из сыновей носил его, а может и не один, в порядке очередности… Кто знает… Она медленно идет к большаку, сворачивает к ближайшему полю и присаживается у трех берез. Памятно ей это место, манит и тянет всегда.

Уже смутно, но она припоминает время, когда была ребенком. В дни жатвы ее приводили сюда маленькой и сажали в тени, под копной соломы. Оставляли ломоть хлеба, чтобы не плакала. А потом, когда подросла, она прибегала сюда стеречь посевы от потравы скота.

А еще вспоминает Фенечка своего отца, отменного казака с Дона. Помнит – наблюдала за ним, какой он: черный от загара, словно копченый, скулы его блестели как темная медь, грудь была крепкая, руки железные, и работник он – такого не скоро сыщешь. Пшеницу жал легко, чисто, только и слышала она, как серп звенит, да колосья подрезанные ложатся.

Вот и муж ее был таким же замечательным работником. И сынки их подрастали рядом с отцом, красавцы, любо-дорого посмотреть, а работники – все в отца. То была самая лучшая пора ее материнства. Улыбка не сходила с лица, и работа спорилась в ее руках, она всегда любила работать.

Февронья родилась в бедняцкой семье. В шестнадцать с небольшим выдали ее замуж за вдовца – Семена Плотникова, у которого от покойной жены остались сын и две дочери. И стала она им, сама еще девчонка, заботливой матерью. А там, один за другим, появились и свои дети. Родила Хавронья своему любимому Семену восемь сыновей и три дочери. Четырнадцать детских голосов зазвучали в небольшом доме Плотниковых. Старшие помогали растить младших. Родители от темна до темна трудились. Радовалась на своих детей Февронья Ивановна, хотя и овдовела она в сорок семь лет, схоронив своего Семена Никитовича. Дети поддерживали: и дочери, и сыновья. Не обижалась она на них. Нет-нет, да и услышит со стороны: «Гляди-ка, у Плотниковых-то сыны все как на подбор, а девки – красавицы. Горя с ними Февронья не знает. Счастливая…».

… Время шло. Сыновья как-то дружно, незаметно поднялись. Каждый стал определять свою дорогу. Филипп окончил военное училище, офицером стал. Первый военный в их мирной крестьянской семье. Василий, Матвей, Егор, Никита, Дмитрий и Андрей в колхозе работали. В передовиках ходили. Семьями обзавелись. А младший, – Григорий, закончив школу, тоже решил остаться в родном селе. Казалось, что счастье и благополучие не покинут Плотниковых во веки веков.

В счастье семейное вмешалась война…

…Она помнит, всё помнят ее материнское сердце и разум: вот тут у большака, у развилки дорог, оставались женщины, провожающие своих мужчин на войну. Дальше мужиков увозила колхозная полуторка. В Татарск, в непонятную, неизвестную даль. Что их ждет? Как сложится судьба их солдатская?

Война началась летом. Осень в том году наступила быстро. И вместе с листопадом посыпались похоронки. «Ваш отец… Ваш муж… Ваш сын… в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит…

Перестало обходить горе стороной дом Февроньи Плотниковой. Привыкшая ко многому почтальонша боялась разбирать новую партию фронтовой корреспонденции. Председатель сельсовета уже стал прятать очередную похоронку, чтобы дать матери время пережить горе, от недавно полученной.

Первым был Егор. В сентябре 41-го.

За ним младшенький – Григорий, двадцать один годок ему только стукнуло. В январе сорок второго его не стало.

Затем Василий…

                              Матвей…

                                               Дмитрий…

                                                                       Филипп…

                                                                                         Никита…

Вернулся только Андрей. Израненный-искалеченный. Вскоре и его забрала «проклятая». Положила сына в землю родную Февронья, полила горючими слезами. Единственного из сыновей, которого проводила на войну, праведную, хотя и ненавидимую всем сердцем материнским, войну.

– Сердце материнское, душа истерзанная, разум человеческий, если остался ты еще. Скажите-подскажите. Как мне стать облаком-тучею? Куда полететь? Где пролиться дождем-тоскою, чтобы оплакать сыночков родимых, гордость и смысл жизни моей? На латвийскую ли сторону, где Никита похоронен? Иль в Карелию лететь, к Дмитрию? А может начать с Ленинградской, Псковской, Ворошиловоградской земли, где навеки остались мои кровиночки?…

Не выдержало такой боли сильное женское сердце: умерла солдатская мать, отдавшая родной земле восьмерых своих сыновей…

Похоронена Февронья Ивановна Плотникова в селе Казачий Мыс Татарского района Новосибирской области. Скромная могилка. Но на месте гибели и захоронения сыновей-героев ее стоят памятники-обелиски. И в каждом из них – сила русского духа, беззаветная любовь…

Иван ШИШКИН,

председатель совета ветеранов Татарского района