|
Наталья МИЦУРА
Из поэмы
Непокорная Сибирь
Кем-то было приказано свыше:
«Средь России поставить забор!»
И стоит до сих пор он недвижен
Из больших покосившихся гор.
Распахнув от уральских навалов
Кладовые богатства и ширь,
Она сладко под снегом дремала
И звалась необычно – Сибирь.
И манила она всех величием,
Первобытной своей красотой,
И холодным таким безразличием
Ко всему, что творилось с сестрой.
Но однажды Сибирь разбудили
Воеводы и смелый Ермак.
И пустили молву: «Покорили!»
«Покорили? Да как бы не так!
Ну и что из того, что засели?
Вы, ей Богу, видать чудаки!» –
Засмеялась Сибирь и метелью
Спеленала в сугробах полки.
И не раз свои снежные сети
Опускала она на людей,
А они, словно малые дети,
Лишь любили её всё сильней…
…
…Время шло, и сибирские земли
Обросли городами сполна:
Магистрали, научные центры,
Теплотрассы, мосты и дома
Две сестры неразлучны вовеки.
Крепко за руки взявшись, стоят.
И несут их величие реки,
И деревья хранят их наряд.
У одной, как и прежде, есть сила,
И не властны над нею года.
А вторая – всё так же красива,
Но строптива её красота.
Непокорна Сибирь – тем и дышит,
Лишь на карте России узор
Наведёт нас на мысль: «Кто-то свыше
Создавал красоту этих гор!»
Чудеса
в сибирской
глубинке
Говорят, что чудес не бывает,
В мире есть лишь научный прогресс,
Что в реальность мечты претворяет.
В остальном – не бывает чудес!
Как же так? – возражу я на это,
Может быть, вы живёте не там?
У меня, вот, зимою и летом
Сплошь и рядом – одни чудеса!
Дело было ночною порою,
Когда тьма пеленала дома,
Вдруг над самой моей головою
Сорвалась прямо в реку звезда.
Я не медля туда побежала:
Под прозрачной студеной водой
Будто звёздное небо лежало.
Я к нему прикоснулась рукой.
А на утро друзьям говорила,
Что рукой нам подать до небес.
Вот вам первое чудо открыла,
Ни причём здесь научный прогресс!
А ещё довелось мне однажды
Вот такое увидеть весной:
Будто тлеющий ватман бумажный
Отступили снега предо мной,
И на теплой земле появлялись
Первой жизни скупые плоды:
Два зелёных ростка, пробиваясь,
К солнцу стебли тянули свои.
А проталины, землю рисуя,
С дикой жаждой всё пили снега.
Шла весна, переулки целуя, –
Это чудо под номером два.
Раз по осени в поле гуляла,
За деревней моей – тишь да гладь!
Вдруг под сводом небес увидала
Ярким златом слепящую прядь.
Будто солнце упало на землю.
«Что за диво средь белого дня? –
Всё никак я, дурёха, не внемлю,
– Это ж хлебные наши поля!!!»
Золотым переливом окутав
Полосу горизонта вдали,
Поросло из земли это чудо,
Чудо наших краёв номер три.
Ветер тряс провода целый вечер
И трепал все деревья вокруг.
Догорали последние свечи,
На людей нагоняя испуг.
Даже в небе луна испугалась,
В темноту погружая село.
А стихия как будто смеялась
До утра в руки взяв помело.
Новый день удивил ярким светом,
Безмятежной своей красотой –
Первый снег тихо падал с рассветом…
На день мир притворился зимой.
Чудо пятое тут же открою,
О снегах раз уж тема зашла.
Его имя довольно простое –
Знаменитая наша Зима.
Разбросав свои белые перья
На дома и на ветки берёз,
Она так помечает владения.
А мороз – её преданный пёс,
Всё живое терзает в округе,
Все следы заметая хвостом.
А мы греем замёрзшие руки
И смеёмся над красным лицом.
Как-то летом случилось такое:
Шли дожди с каждым днём всё сильней,
И село замерло под водою –
На дворе ни машин, ни людей.
Так казалось, дождю нет и края,
Но однажды ненастье ушло,
Ливень стих, и на солнце играя,
Три дуги обогнули село.
Целых три! И на небо цветное
Дружно вышел народ поглядеть,
Прикрываясь от солнца рукою, –
Это чудо под номером шесть!
Можно вспомнить немало событий,
Что сполна удивили народ.
Впереди ещё много открытий
У далёких сибирских широт.
Чудеса окружают повсюду,
Могут плавать, кусаться, лететь…
Ну а нам, чтоб познать в жизни чудо
Надо просто его разглядеть.
|
Забытая деревня
Кем-то брошена и забытая,
Кладовая традиций древних,
Обветшалая и разбитая
Доживает свой век деревня.
И стоят, покосившись, избы,
Точно ждут всё ещё кого-то…
А им только услышать лишь бы,
Как скрипят у дорог ворота,
Как седой пастух на рассвете
Звонким свистом погонит стадо,
Как смеются у речки дети,
Да как лает пёс за оградой.
Под гармонь как поют тут песни,
На салазках съезжают с горки,
А уж коли страда, то вместе,
Всей деревней идёт уборка.
Жизнь была здесь совсем недавно.
Видно, годы берут своё –
И закрыты резные ставни,
И кружит везде вороньё…
«Дал бы кто хоть одну попытку
Всё вернуть на круги своя…», –
Тихо плачет, скрипя калиткой,
Чья-то Родина, чья-то земля.
Русская женщина
Что судьбой тебе было завещано,
Чем тебя не испытывал Бог –
О, смиренная русская женщина,
Босиком ты прошла сто дорог:
От смешной неразумной девчонки
С перекошенным синим бантом,
Что на старой живёт фотоплёнке,
Не попавшей в семейный альбом,
До седой одинокой старушки
С грустным взглядом, стремящимся в даль
Из окна обветшалой избушки,
Где давно поселилась печаль.
От крестьянки в льняном сарафане
Со стальным полукруглым серпом,
Что на поле уже утром ранним
Навязала с десяток снопов,
До вольготной и важной царицы
В золочёных заморских шелках.
А вокруг лишь постылые лица,
Преклонившись стоят в колпаках.
От невесты с глубокой надеждой
На семейные светлые дни,
И до женщины в чёрной одежде –
Поседевшей так скоро вдовы.
От картин, где боярыня в санях,
Два перста подняла над собой,
И до девочки, что утром ранним
Спелый персик сжимает рукой.
От ребёнка, что плачет в кроватке –
Ведь без куклы не может уснуть,
До отважной сестрёнки-солдатки,
Той, что пулею ранили в грудь.
От смышлёной простой комсомолки
С ароматами «Красной Москвы»,
До одетой на фото с иголки
Кандидатки на должность главы.
И коня на скаку тормозила,
И в горящей избе побыла.
Но набравшись неведомой силы,
Поднимаясь с колен, снова шла.
Сто дорог тебе было завещано
И смотрел на тебя сверху Бог…
А ты шла, оставаясь той женщиной,
Что когда-то Он выдумать смог.
Надежда, вера и любовь
Вот так вот разбиваются надежды –
Хрустальной чашей о бетонный пол…
И вдребезги. Осколками небрежно
Порезав душу, сердце исколов.
Вот так вот умирает вера –
Красивой птицей в солнечном саду,
Что падает от пули браконьера,
И бездыханно плавает в пруду.
А что любовь? Она всё, как и прежде –
То воскрешает веру вновь и вновь,
То собирает битые надежды.
Вот так вот и живёт любовь.
Не скупился январь на морозы
Не скупился январь на морозы,
Эта ночь всех студёней была.
И от ветра качаясь, березы
Безнадёжно стучали в дома.
Били в окна озябшие ветви
В тусклом свете холодной луны.
Только все их труды безответны,
Не понять людям этой мольбы.
Но пока не погас свет в окошке,
На спасенье надежда жива –
Запустите скорее в дом кошку,
На крыльце замерзает она.
И мяукает жалобно, плачет,
И прощение просит за то,
Что, играя в резиновый мячик,
Оборвала в прихожей пальто.
Вся дрожит от мороза, бедняга,
Притоптала весь снег у двери.
На мяуканье вышла дворняга
Из брусчатой своей конуры.
В громком лае на серую кошку,
Злости не было, только добро.
И она в тот же миг по дорожке
Побежала в чужое тепло.
Старый пёс, оглядел свою гостью,
Вспомнил он, как по осени та
Всё пыталась украсть его кости,
Как гонял он её вдоль двора.
«Что, глупышка, осталась без крова?
Полезай же скорей в конуру!
Ты нужна мне живой и здоровой,
С кем ещё поиграть я смогу…
Провинилась, видать, не на шутку,
Нам вдвоём будет только теплей» –
Носом пёс затолкнул гостью в будку,
И полез туда следом за ней.
Тёплый свет мягко падал с окошка,
Но никто не открыл двери в дом.
И пришлось той собаке и кошке
В конуре коротать ночь вдвоём.
Они спали, прижавшись друг к другу
И, наверное, видели сны.
Без вражды, без единого звука,
В тусклом свете холодной луны.
Неподвижно стояли берёзы,
И блестел так по-искренне снег.
Не скупился январь на морозы,
На добро был скупой человек.
|
