Мой Мариуполь –

                                                                       словно чайка с подбитым крылом,

                                                               Мой Мариуполь –

                                                                      мой родной израненный дом,

                                                               Мой Мариуполь –

                                                                      сквозь асфальт зелёной травой,

                                                                Мой Мариуполь –

                                                                       возродишься и снова живой.

                                                                           Песня группы «Зверобой» 

Смотрите видеоклип:

Песня «Мой Мариуполь» в исполнении группы «Зверобой»

Олег Егоров

                     ЧАЙКА С ПОДБИТЫМ КРЫЛОМ

Мариуполь – город Марии, так в переводе с греческого звучит это название. Красивое название. И город красивый – приморский, зелёный, ухоженный. Бывал я в нём пару раз, но очень давно, ещё в советское время (он тогда назывался Жданов), и бывал очень кратко, так что вся география города выветрилась из головы совершенно – вроде, и не бывал никогда. Немудрено – сорок лет прошло.

Из тех посещений остались в памяти два момента. Первый – «экскурсия» на знаменитую «Азовсталь». «Экскурсия» в кавычках, потому что совершили мы её через дыру в бетонном заборе, даже не дыра, а лаз, замаскированный зарослями чертополоха, в который мы едва проползли на коленях. Мы – это сын мой Сашка, большой уже подросток, и его отчим, Виталий, который на этом заводе работал и потому знал все потайные входы и выходы – мало ли что надо вынести, не понесёшь же через проходную. Так вот, проникли мы на территорию, потом подлазили под вагоны, пересекая массу железнодорожных путей, и, наконец, очутились в огромном цеху, пожалуй, поболе футбольного поля. «Рельсобалка!» – просветил нас «гид» – Виталий. Это оказался прокатный стан, «катающий» рельсы и балки различного профиля. В этот раз «катали» швеллер – балку коробчатой формы. И я впервые увидел, как это делается.

На входе на валки́ подаётся раскалённая «чушка» металла – увесистый брусок и начинает движение от клети к клети (клеть – это пара валко́в, сверху и снизу, обжимающих заготовку). Прямо на глазах «чушка» удлиняется и становится тоньше и тоньше, в конце цеха она перекидывается на параллельную линию и несётся уже в обратную сторону, всё убыстряя свой ход. После нескольких разворотов по линии уже несётся длиннющая огненная «змея», несётся извиваясь и провисая между валка́ми – профиль готов, стоп! Здесь на него обрушивается холодный душ, и взрыв пара ударяет в фермы перекрытия – всё скрывается в тумане. А после «душа» на готовый профиль наезжают огромные бешено вращающиеся диски и входят в него, как в масло, разрезая на мерные куски – только хвостатые кометы искр вспыхивают и гаснут – всё, швеллера́ можно отправлять на стройки.

Немудрено, что этот прокатный стан запомнился на всю жизнь; эта огромность, мощь, атмосфера огненной стихии, лязга, грохота, чада от раскалённого металла, привкус окалины во рту живы в памяти до сих пор. Нелегко металл достаётся!

А второй запомнившийся момент – он приятный, это купание в Азовском море. Здесь мы были с сыном вдвоём, приехали на автобусе. Пляж – песок в обе стороны, сколько глаз видит, солнце почти в зените – скорее в воду! Разделись, смотрю у моего Сашки рука забинтована выше локтя, повязку не снимает.

– Ты что, поранился что ли? – спрашиваю, хотя знаю, Анна, мать его, вчера сказала, что сын наколку сделал на предплечье, якорёк изобразил.

– Да так, ерунда, – отвечает, – заживёт.

Не стал я докапываться – семнадцать лет парню, смущается перед отцом, понимает, что не похвалит. Да и теперь уже не исправишь.

Пошли в море. Зашли по колено, а дальше идём и идём – глубина не добавляется, уже идти надоело. «Нам море по колено!» – кричу и давай на Сашку плескать, он – на меня, побежали, дурачась, от берега. Кое-как дошли, где по пояс и можно поплавать, так и купались, как малышня в «лягушатнике». Очень мелкое Азовское море! Вечером Виталий рассказал, что от Керчи до завода «Азовсталь» для рудовозов углубили дно и канал обозначили вехами: шаг влево, шаг вправо – сядешь на мель. Вот такие у меня воспоминания о «жемчужине у моря».

А теперь, через сорок лет, в моей жизни снова возник этот южный город, только в несколько иной связи. С началом военной операции на Украине в нашем Наукограде (а я живу в Кольцово под Новосибирском), как и во многих других местах по всей стране, развернулось волонтёрское движение помощи фронту. Мы плетём маскировочные сети, изготавливаем мягкие носилки, шьём седушки-пятиточечники (подкладки под «пятую точку») да и много ещё чего. Стараемся по силе возможности.

И вот однажды наш организатор волонтёрского движения Ольга Домрачева (мама пятерых детей, между прочим) собрала нас всех вместе, чтобы отметить годовщину нашей деятельности, подвести какие-то итоги, да и просто посмотреть друг на друга: работаем-то в разных местах и по работе не пересекаемся. Школьный актовый зал был полон – много нас оказалось, кто помогает фронту. Были хорошие слова в адрес волонтёров, даже вручили по коробке конфет, но не это главное. Под конец встречи на сцену поднялась стройная молодая женщина (или девушка; для меня, 76-летнего дедушки, все дамы моложе пятидесяти лет – девушки) Женя Лукина. И рассказала такую историю.

Она только что вернулась из Белгорода, где работала в госпитале. Этот госпиталь ближайший к фронту, и в него попадают бойцы прямо с передовой – часто грязные, окровавленные, наспех перевязанные – какими вышли из боя. И Женя вместе с другими санитарками-волонтёрами принимали этих бойцов, ухаживали, помогали, чем могли – поговорить, успокоить, в магазин сбегать купить бритвенный станок или чего-нибудь вкусненького – да мало ли что понадобится раненому. Да ещё постели перестелить (часто окровавленные) после убывших в другой госпиталь или скончавшихся. Дел полно – с утра и до позднего вечера. Медперсонала не хватает, а хочется хоть чуть-чуть облегчить парням страдания.

– Знаете, я вернулась оттуда другим человеком! – голос у Жени дрожал. – Я увидела, что такое война и как это страшно! Мы живём здесь далеко в тылу, и нам даже трудно представить, что творится там, на войне. Молодые парни без рук, без ног, обожжённые, слепые – как их жалко. И никаких трудов не жалко для них.

Я слушал, представлял всё это и не мог не оценить подвиг (именно, подвиг!) этой хрупкой девушки, добровольно взвалившей на себя груз доброты и милосердия. А у неё, наверняка, и семья, и дети есть, им тоже необходима забота. Хорошая, видимо, семья, если так понимают маму.

Выступление это Жени Лукиной запало мне в душу. А через совсем короткое время оказалось первым звеном в дальнейших событиях.

Я возвращался из города на автобусе, когда услышал звонок, звонила Татьяна, жена:

– Олег, ты сейчас где?

– В автобусе, домой еду.

– Вот хорошо. Выйдешь, будешь идти мимо храма, посмотри, пожалуйста, когда завтра служба начинается. Мне что-то неохота выходить – холодно, да и вообще…

– Хорошо, гляну.

Храм наш голубоглазый (я его так зову про себя за его приятный голубенький цвет) мне по пути, я подошёл к информационной доске, посмотрел, что просила Татьяна, и тут же обратил внимание на соседнее объявление, на котором крупным шрифтом выделялось слово МАРИУПОЛЬ. Конечно, прочёл и его.

«Русская Православная Церковь, Синоидальный отдел по благотворительности, объявляет набор добровольцев для ремонта частных домов в МАРИУПОЛЕ для социально незащищённых жителей (инвалиды, матери-одиночки, многодетные семьи и др.). Желательно мужчины строительных специальностей, а также имеющие опыт строительства на даче или в своём доме» (О!, это как раз про меня, подхожу).

В моей голове мгновенно соединились поездка Жени Лукиной в Белгород и это объявление – сама судьба направляет меня. А что? Какая-то девчонка может поехать помогать на Донбасс, а я, здоровый мужик, буду отсиживаться здесь, в тылу? Я тоже поеду!  

Несколько смутило одно из требований: «Возрастом до 70 лет», но не охладило пыла. Ну и что, что мне через месяц будет уже 77, я их пока не чувствую – работаю же на даче, пчёл завёл, омшаник для них нынче построил, да и в горы с рюкзаком хожу каждый год, этим летом вон шесть перевалов покорил в Саянах. За молодыми, может, и не угонюсь, ну, а от других, постарше, не отстану.

С такими мыслями, полный решимости, я заявился домой и с порога «обрадовал» жену:

– Танечка, спасибо тебе – я скоро уезжаю.

Она уже привыкла, что мне дома не сидится, и только поинтересовалась:

– А теперь куда ещё?

– В Мариуполь, однако.

– Куда, куда? А это ещё зачем? Кто тебя там ждёт?

– Не «кто», а «что». Великие дела нас ждут! Людям жить негде, поеду дома строить.

– Ну-ну, давай-давай!

Мои наигранно патриотические слова она не восприняла всерьёз – какой может быть строитель в таком-то возрасте? Так только – языком поболтать.

А мне эта мысль запала глубоко и серьёзно. На следующий день я стал звонить в Москву по указанному в объявлении телефону. Ответила женщина; я назвался и сказал о своём желании поехать восстанавливать Мариуполь, мол, навыки строительные имею, для себя всё строил своими руками. Это всё её устроило, она ещё спросила, что мною движет, ведь работать буду бесплатно и дорога до Москвы тоже за свой счёт, только доставка из Москвы в Мариуполь бесплатно. Я ответил, что движет только желание помочь людям, а расходы понести готов, пенсионер я не бедный.

– А сколько вам лет? – был следующий вопрос.

Я ждал этого вопроса, его не избежать, и не стал лукавить, ответил честно, хотя и не назвал конкретной цифры:

– Семьдесят с «хвостиком».

– Ну, вот видите, и «хвостик», поди, приличный, а в объявлении ведь вы читали, что возрастом до семидесяти лет. Так что, извините, Олег Яковлевич, мы не можем вас пригласить.

Я попытался ей объяснить, что возраст – это не только годы в паспорте, есть ещё биологический возраст, реальный, который может сильно отличаться, но всё было бесполезно.

– Олег Яковлевич, я понимаю ваше искреннее желание помочь, но я не могу взять на себя ответственность за ваше здоровье. Ведь там, в Мариуполе, волонтёры живут в общежитии на седьмом этаже, и лифт не работает, каждый день придётся подниматься пешком. Да и работа физическая, тяжёлая. Так что…

«Так что…» я уже слышал и положил трубку, дальше только толочь воду в ступе. Напугала – седьмой этаж! На трёхтысячник в горах поднимаюсь – сколько в нём этих седьмых этажей? Да, впрочем, что её винить? Она человека не видит, а видит только инструкцию перед собой – по ней и действует. А надо видеть самого человека. А чтобы его увидеть, надо встретиться. Вывод: надо Магомету идти к горе́ и предстать перед ясны очи, показать себя наяву и в деле, тогда всё и решится. И ехать надо не в Москву, в главный штаб, а прямиком в Мариуполь. Найду я себе точку приложения силы.                                                                                                                                                     

                                                                   МАРИУПОЛЬ – 2023

                                                                  Дневник поездки

21 ноября 2023г., вторник (день первый)

 Вот он и наступил – день отъезда. Билет был куплен заранее, почти за месяц, и весь этот месяц Татьяна, да и сёстры, переживали за меня, капали на мозги – зачем тебе это на старости лет? Но день наступил, я сел в поезд и поехал, на прощание, уже из поезда, написал и отправил им стих по ВАЦАПу:

 

Уезжая, я не плачу,

Пожелайте в добрый час:

«Поцелуй меня удача!»,

Я поехал на Донбасс!

 

Скорый поезд №115 «Томск – Адлер» тронулся в 21-41, точно по расписанию – первый шаг сделан, и назад пути нет!

 

22 ноября 2023г., среда (день второй)

День знакомства с соседями по вагону. В купе едут два вахтовика: один едет на вахту на тюменский Север, другой – с вахты (до Екатеринбурга). Остальные мои попутчики так или иначе связаны с войной.

Напротив меня женщина лет шестидесяти – приятная, разговорчивая, назвалась Ириной. Она едет в Миллерово (это Ростовская область), у неё два сына военных: один уже воюет, и второй отправляется на СВО – она едет проводить и помочь его жене с дочкой переехать к родителям, в Пензу.  

На боковушке едет пожилая женщина, Светлана Васильевна. У неё разбомбили дом в Луганске, и она несколько лет жила в Новосибирске у родственников, сейчас возвращается на родину. Говорит, мол, не хочу на чужбине умирать, как-нибудь устроюсь, сейчас, вроде, потерявшим жильё квартиры дают.

Вечером в Екатеринбурге ещё одна женщина подсела, Светлана, едет в Россошь (это в Воронежской области), туда с фронта выехал её муж для ремонта орудия, он артиллерист, на войне семь месяцев. Едет к нему повидаться.

Вот такой у нас в купе контингент. Вагон плацкартный, народ подобрался общительный, и за разговорами время быстрее проходит.  

А в соседнем купе едет группа мужиков, они уже повоевали и снова возвращаются на фронт – кто с отпуска, кто после ранения. Компания у них шумная, разговоров много, порой громко, возбуждённо; выпивают, но не сильно, ведут себя корректно, не наглеют. В разговоре маты проскакивают, но одернуть их язык не поворачивается, потому что разговоры все про войну, про боль и кровь, видимо, хочется выплеснуть это всё из себя, а без сильных русских слов не получается, привыкли там, на передовой. 

Из их разговоров улавливаю отдельные слова: «броник» (бронежилет), «запасная балаклава», БэКа (догадываюсь – боекомплект), «располага» (расположение части, тыл), «не быть безбашенным», «ни одного выстрела», «двухсотый» (убитый), «трёхсотый» (раненый) и даже целые фразы: «…секунд десять подождал и, если не взорвалась, то выкручивай взрыватель и выбрасывай» (это, надо понимать, про мину или гранату). 

В группе выделяется крепкий мужик невысокого роста, накачанный, видно, что он у них лидер, по поведению заметно – уважают. Слышу, они к нему обращаются: «Тунгус»; да, у него внешность северной народности. Ещё выделяется в группе высокий худой парень средних лет, руки до плеч голые и все синие от наколок; не знаю – на фронте сделал или на зоне. Передние зубы отсутствуют напрочь, розовые дёсны ярко выделяются при разговоре. Слышно, как он наставляет новичка: «Сейчас тебе всё сразу выдадут и на тебя запишут. Двадцать девять патронов в магазин и три рожка в запас, нам так выдавали…».

Вечером проехали Екатеринбург, и началась ночь.

 

23 ноября 2023 года, четверг (день третий)

Утром долго не рассветало, мы уже въехали в часовой пояс Москвы. Ждал, когда будем проезжать Казань, хотел посмотреть город (говорят, красивый), но мы её проехали «по касательной» – была станция «Восстание», это на окраине Казани.

Днём я решился и пошёл знакомиться с мужиками из соседнего купе, которые едут на фронт: когда ещё придётся поговорить с бойцами, которые участвовали в боях? Взял свою книгу «Там, на Угрюм-реке» и пошёл. Я представился «Тунгусу» (у него позывной такой), разговорились, он словоохотливым оказался. Да, он из Эвенкии, из посёлка Эконда на севере Красноярского края, едет уже в третью командировку. Настроен по-боевому, и ребята с ним тоже, едут с юмором, не унывают. С ним ещё пять человек, самому старшему 61 год. Ещё сын с ним едет, взял с собой, для него это первый выезд на войну. Посидели поговорили, видно, что «Тунгус» опытный мужик и очень неглупый, и вся команда собралась вокруг него под стать – боевые ребята! Говорят, что воюют не за деньги, а чтобы победить, и не с хохлами (их там уже почти не осталось), а с наёмниками со всего мира. И победят, уверены. Просто молодцы!

На нашивке на груди «Тунгуса» прочёл: «Кузаков Андрей Давыдович, 1965 г.р.» (как мой сын Сашка). А на рукаве в круглой нашивке написано: «Не беги – умрёшь уставшим» (то есть, не убегай, не отступай). Вот такие ребята едут воевать. Я им подписал и подарил свою книгу – может, кто прочитает в свободную минуту.

На перроне в Канаше семья провожала папу на фронт: жена обняла и повисла на плечах, а трое детей (лет четырёх, шести и восьми) молча обступили, смотрели неподвижно и глазёнки таращили. На старшем мальчишке рюкзачок защитного цвета, ладный такой мальчишечка – стройный, миловидный, серьёзный, остаётся за мужчину в доме. Ещё чуть поодаль женщина пожилая, скорее всего тёща, тоже стоит с грустью смотрит. И все молчат. Может, навсегда прощаются.

В Казани подсел молодой парень, Сергей, 32 года, едет домой в ДНР, он коренной житель, город Снежно́е. Рассказывал о жизни в ДНР, что там цены выше, чем в России, и народ этим недоволен: вроде, вошли в Россию, так почему же такая несправедливость? 

Вечером я опять подсел к мужикам в соседнее купе послушать про войну, они между собой делились воспоминаниями, да к ним ещё присоединился комвзвода казачьего полка Александр из другого конца вагона, тоже повоевал уже изрядно. Вот уж я наслушался на ночь глядя! И как приходилось брать ДНК с обгоревшего трупа, и как убегали и прятались при артналёте, и как вытаскивали с поля боя раненых товарищей, да и многое другое.

– Да большинство гибнут просто по собственной дурости! – горячился казак Александр. – Одному приспичило домой позвонить прямо с позиции, рассказать, как он здесь героически сражается. Ну и, конечно, «укропы» засекли, накрыли миномётным огнём – не знали, куда прятаться. Из-за одного му…а расхлестали весь взвод. А другие «артисты» на передок менять мужиков отправились чуть ли не строем, барабанов только не хватало – тоже получили по полной! Плохо быть бестолковым!  

 

24 ноября 2023г., пятница (день четвёртый)

Въехали в Ростовскую область, здесь снега нет совсем, погода хорошая, солнечная, восемь градусов тепла.

Рано утром в Миллерово сошла Ирина, мама двух сыновей-военных. Я помогал вынести вещи и стал невольным свидетелем, как встречается мать с сыном, которому скоро уходить на войну и которого она, может, никогда больше не увидит. Обняла, целует, потом отстранится, вглядится в лицо и опять целует, и смеётся от счастья, и слёзы текут ручьями. Я поставил чемодан рядом и отошёл, им уже ни до кого. А каким молодцом она держалась всю дорогу! По ней и не видно было, что два её сына-офицера под пулями ходят, ни разу не пожаловалась на свою судьбу. Да уже в последний день я узнал, что она сама капитан милиции (то есть, полиции), заведовала детской комнатой милиции. 

В Шахтах сошли солдаты во главе с «Тунгусом», я им, конечно, пожелал победы и вернуться домой живыми, крепко, «по ручке», попрощались.

Вагон наполовину опустел, и тут я познакомился с двумя мужиками из Тюмени, они едут тоже в Мариуполь, работать на восстановлении города. Но не волонтёрами, а за деньги, заработать. Они сразу зацепились, что я раньше работал отделочником, и предложили работать у них в бригаде, дали телефон своего шефа. Я тут же позвонил и договорились, что в Мариуполе встретимся на объекте, он назвал адрес – улица Артёма, 96, там, на месте, обо всём договоримся. А про себя я подумал – пусть будет запасной вариант, мало ли как дела обернутся с волонтёрством?

В 14-38 я приехал в Ростов, пошёл на автовокзал, он рядом, и в 15-00 уже катил в сторону Мариуполя, как раз угадал на автобус. Дорога идёт вдоль Азовского моря, его порой видно слева вдали, искрится серебром на закатном солнце. В 6 часов вечера въехали в «восточные ворота» города: укрепления из бетонных блоков с обеих сторон шоссе, всё серьёзно. Здесь, на въезде в город, я и вышел.

Отправляясь в поездку, я основательно подготовился. Во-первых, основательно проштудировал карту Мариуполя, основные улицы и где что расположено. Во-вторых, не зная, где порой придётся ночевать, захватил с собой свой туристский набор: спальник, коврик, котелок, тёплые вещи, и загрузил в свой огромный походный рюкзак – всё своё ношу с собой, могу хоть где расположиться. Но это на всякий случай. А вообще-то у меня есть адрес, чтобы остановиться на первое время. Сашка, сын, он ведь много лет прожил в Мариуполе. После нашего развода с Анной она вышла замуж, и они всей семьёй переехали из Сибири в эти тёплые края. Здесь Сашка учился, взрослел, а потом работал дальнобойщиком – гонял на своей фуре по всей Европе. И бессменным напарником у него был Вовчик, считай, что брат: всё вместе, всё пополам. И нет уже давно ни мамы Сашкиной, ни отчима Виталия, а Вовчик живёт до сих пор в Мариуполе, у него я и собираюсь переночевать первую ночь. Сашка ему позвонил и сказал, что приедет отец, тот без звука – пусть заезжает.

Ехать мне недалеко, и автобус быстро подошёл – сел, поехал. Смотрю, как рассчитаться, но ни кондуктора не видно, ни стоимость проезда нигде не написана – странно. И люди, что вошли со мной, никто не рассчитывается – как будто, так и надо. Ну и я еду не дёргаюсь, так и доехал, бесплатно. Уже на следующий день мне сказали, что муниципальный транспорт возит пассажиров бесплатно. Прямо, коммунизм!     

 Дом Вовчика я нашёл быстро – обычная панельная девятиэтажка, не разбитая, только с торца дома воронка небольшая – мина взорвалась, ударила осколками по стене, как оспой побила. «Самого» дома ещё не было, не приехал с работы – таксует, встретила жена, Ксеня, они вдвоём живут. Посидели с ней поговорили, а тут и Володя появился (я его стал так называть, не Вовчиком же – мужику за пятьдесят). Ксеня пригласила за стол, мы поужинали все вместе – борщ украинский, котлеты. За столом много было разговоров: их наша жизнь интересовала, меня – как они здесь войну пережили.

На время боевых действий они из Мариуполя уезжали к родственникам в Саратов. Выезжали из города под обстрелом, даже машине немного досталось (осколками посекло), но прорвались. Потом был фильтрационный пункт на въезде в Россию, целую неделю их проверяли, не ВСУшники ли они, кое-как вырвались. А через три месяца, когда всё успокоилось, вернулись. Город разрушен, ни света, ни воды – живи, как хочешь. Выживали. Готовили на кострах, дрова таскали из частного сектора, из разбитых домов. В туалет тоже туда ходили. Натерпелись! Хорошо, хоть квартира уцелела, а лифт до сих пор не работает, но это уже такая мелочь! Прошло полтора года, много восстановили – теперь и свет есть, и тепло, с работой только плохо: заводы металлургические не работают – ни «Азовсталь», ни «Ильича», а на них большинство и работало. Но надеются, что и с этим наладится, уезжать никуда не собираются.

Проговорили долго, потом ещё посмотрели какую-то комедию по телевизору и разошлись спать, мне постелили в спальне, на большой кровати.       

 

25 ноября 2023 г., суббота (день пятый)

Ночью хорошо выспался, встал отдохнувшим, сделал небольшую физзарядку, позавтракал (Ксеня приготовила) и в полдесятого поехал в город. В этой части, где живёт Вовчик (на Восточном жилмассиве), разрушений немного (кое-где), а в центре города – страшно смотреть, при том, что некоторые дома уже восстановлены, покрашены, но много ещё и разрушенных, идут работы.

Первым делом я поехал на объект, где должна работать бригада – на улицу Артёма, 96, это в центре города. Ориентируюсь по карте в телефоне, ну и по местности – смотрю, запоминаю. Мариуполь разделён речкой Кальмиус на две части – Правобережную (центральную) и Левобережную (где Азовсталь). Я нахожусь на Левом берегу, на остановке узнал, что в центр идут автобусы №4 и №18, дождался – и поехал. Еду, читаю вывески на домах – все на русском языке, нигде нет украинской мовы. И их не сменили, такими и были всю жизнь – город сугубо русский. Главная улица на левом берегу – проспект Победы: широкий, прямой, как стрела, и с бульваром посередине – вот летом, когда всё расцветёт, красотища-то будет.

А потом автобус спустился в пойму Кальмиуса и покатил вдоль Азовстали: слева бесконечный бетонный забор комбината, а справа заросшая камышами долина Кальмиуса. Забор этот я узнал: где-то здесь сорок лет назад мы через дыру пробирались на территорию, чтобы совершить «экскурсию». Только он мне запомнился белым, а сейчас смотрю – розовый. Может ошибаюсь? Я спросил мужика рядом, в годах уже:

– Подскажите, пожалуйста, вы давно здесь живёте, этот забор раньше был белым?

Мужик как-то странно на меня посмотрел, явно недоброжелательно, и буркнул нехотя:

– Каким он только не́ был!

И отвернулся от меня, показав, что не хочет дальнейшего общения. Видимо, почувствовал во мне приезжего, и скорей всего из России, одного из виновников этой разрухи.

А разруха колоссальная! Минут пятнадцать мы ехали вдоль печально известной Азовстали, и я не мог оторвать глаз от зрелища за окном. Разбитые огромные цеха без крыш и лишь остатками стен, остовы металлических конструкций, сгоревшие и разбитые вагоны на путях, высокие кирпичные трубы с дырами от снарядов. И над всем этим хаосом возвышаются, как монстры, доменные печи: чёрные, огромные, вечные в своей могучести – никакими снарядами их не разбить.

Через Кальмиус построен новый мост, говорят, только недавно открыли; старый, разбитый, торчит бетонными опорами рядом – хохлы взорвали при отступлении. Я еду и смотрю в окно, пытаюсь понять, где мне лучше выйти поближе к центру, спрашивать ни у кого не хочу. А тут меня спросили:

– Вы на рынке не выходите?

Я мгновенно врубился, что рынок и центр – они должны быть близко расположены, и вышел из автобуса. Интересно оказаться в незнакомом городе и начать его узнавать. Огляделся. Прямо надо мной вывеска большими металлическими буквами по дуге «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РЫНОК». Буквы закопчённые, ясно, что здесь был пожар. Да, справа и слева здания с башенками – выгоревшие, побитые, страшные, да и на территории рынка торговые ряды сплошь сгорели, одна чёрная арматура осталась. Но на каких-то клочках территории торговля идёт, рынок действует.

Пошёл наугад вверх по улице, прочёл название на табличке: «Проспект Металлургов». Я решил найти печально известный драмтеатр, взорванный нацистами, он на проспекте Ленина, а оттуда уже буду ориентироваться – разберусь! И я спросил женщину, в какой стороне драмтеатр.

– Да он вот, рядом, сейчас налево повернёте – и увидите.

И действительно, за первым же углом открылась перспектива улицы и совсем недалеко поперёк неё массивное сооружение с портиком, колоннами, ясно, что это и есть драмтеатр. «Надо же, быстро успели восстановить!» – подумал я и, обрадованный, что так удачно нашёл, бодро зашагал к нему. Но, по мере приближения, стало расти разочарование: «театр» оказался картинкой, красивой декорацией, нарисованной на холсте и закреплённой на решётчатой конструкции, возведённой вокруг разрушенного здания. «Чтоб пейзаж не портил, – понял я, – ещё портреты Толстого и Гоголя нарисовали на фасаде».

Площадь вокруг драмтеатра – это, несомненно, украшение города: к театру примыкает небольшой парк, рядом Православный Храм сияет золочёным куполом, и от площади лучами расходятся улицы. Одна из них должна быть моя, Артёма, но обошёл вокруг – такого названия не увидел. Трудность ещё в том, что многие дома разбиты, таблички отсутствуют, приходится углубляться в улицу, чтобы найти дом с табличкой и прочитать название. Да ещё оказалось, что Украина улицу Артёма (это герой революции) переименовала в улицу Куинджи (художника), и теперь у неё два названия, попадаются и те, и другие. Проспект Ленина тоже переименовали в проспект Мира, а сейчас вернули советское название.

Пошёл я по улице Куинджи искать дом №96, но сначала не в ту сторону, таблички редко где на домах есть. Много домов обнесено заборами, ремонт идёт полным ходом: крыши, окна, стены – всё восстанавливается, штукатурится, красится. А здесь, в центре города, дома́, считай все, «сталинской» постройки: с украшениями, лепниной, башенками, и всё это принимает прежний вид – приятно посмотреть!

Дошёл до дома №96 – типовая панельная девятиэтажка: местами закопчённая, стёкол в окнах нету – мрачный видок. Ещё, пока шёл, начался дождь – мелкий, нудный, расквасил грязь под ногами. На доме идут работы, работают нерусские, со Средней Азии, поинтересовался – узбеки. Около подъезда под козырьком стоит женщина, я тоже встал от дождя, разговорились. Она живёт здесь, её квартира уцелела, но ни света, ни воды, конечно, нет, как-то перебивается, больше жить негде. Сейчас должна приехать комиссия, вышла встретить, может, что порешают.

Я зашёл в подъезд посмотреть, что творится, дошёл до верхнего этажа. Рабочих немного, на восьмом этаже работают отбойными молотками: поставили подпорки и ломают бетонные плиты перекрытия, видимо, те пострадали при обстреле, будут новые отливать. Тут же два узбечонка, совсем молодые, убирают обломки, увозят на тачке. Трудятся не спеша, не горят на работе. В другом крыле подъезда пол залит водой, с восьмого этажа видно небо над головой – снаряд или бомба пробили крышу и перекрытие, сюда ещё не дошли с ремонтом. Да, работы здесь непочатый край.

Мои «работодатели» что-то не появляются, стал звонить по телефону, который мне дали – оказывается, они ещё в Ростове, завтра только приедут; и ещё руководитель их, Роман, сказал, что им сменили объект, будут ремонтировать дом по проспекту Строителей, 37А, завтра туда приезжать. Что ж, понятно, мне разницы нет, где работать.

Вернулся я в центр, на проспект Ленина, иду, знакомлюсь с городом. Смотрю, напротив Горсовета (он ещё не восстановлен, окон нет) стоит группа людей с Российскими флагами, каждой проезжающей военной машине они машут этими знамёнами, кричат, выражают свою поддержку. Я подошёл к ним, представился, сказал, что приехал из России помогать восстанавливать город. У нас завязался разговор, и я спросил, как люди относятся к России.

– Мы-то, как видишь, целиком и полностью за Путина, каждую субботу здесь собираемся, демонстрируем солидарность с Россией, но народ разный, всякие есть. Кто-то затаился, кто-то боится, кто-то жалеет, что всё это началось – жили ведь, и неплохо жили, и зачем этот Путин войну развязал? Не все понимают. Мы вот стараемся объясняем, как можем.

Я постоял, поговорил с ними и сфотографировал на память.

Ещё я позвонил в Москву по телефону из объявления, объяснил, что я уже в Мариуполе, ищу местных волонтёров, чтобы к ним присоединиться. На этот раз ответил мужской голос, доброжелательный, предложил заполнить анкету и записал мои данные (я десяток лет себе скинул, чтобы подойти под нужные «параметры»).

– Всё очень хорошо, – сказал он в заключение, – мы вам позвоним.

– Вы мне адрес скажите, где их здесь найти, – чуть не взмолился я, – мне переночевать где-то надо.

– Не беспокойтесь, мы вам позвоним.

И положил трубку. «Бюрократия какая-то, – чертыхнулся я про себя, – опять к Вовчику придётся ехать ночевать».

А день уже перевалил на вторую половину, дождик так и не прекращается, да и есть уже сильно хочется. Вспомнил, что где-то около драмтеатра попадалась забегаловка типа кафешки, «Горячие обеды» была бумажка на дверях. Пошёл искать. Город незнакомый, бродил-бродил, и всё-таки нашёл её, обрадовался. Но только подхожу, а оттуда женщина выходит и замок на дверь навешивает – опоздал!

– Вы что, уже закрываете? – спрашиваю.

– А вы хотели пообедать? Так уже ничего почти не осталось, всё съели.

– И тарелки супа не найдётся для приезжего пенсионера?

– Суп как раз остался, если вас устроит.

И она снимает замок, впускает меня, наливает огромную тарелку супа и ставит в микроволновку. Я рад – оказался в тепле, под крышей, считай, весь день под дождём промотался. Помещение маленькое – всего на четыре стола, уютное, домашнее, и на сердце потеплело. Снял я мокрую свою куртку, расположился вольготно на широкой лавке (такие здесь сиденья), сижу суп наворачиваю, хлеба побольше для сытности ем – здорово проголодался! А хозяйка уселась напротив меня, она в годах уже, интересуется – кто я такой и как здесь оказался.

Зашёл ещё один посетитель, нерусский, видно, что не первый раз здесь, с порога попросил:

– Марковна, ну-ка сделай чайку горячего. Погода-то, как сдурела – поливает и поливает.

Сидели, пили чай, разговаривали. Из разговора я понял, что он строитель, но не рабочий, а типа прораба, руководит, зовут Арман.

– Слушай, Олег, – услышав мою историю, предложил он. – Если что, так приходи на наш дом, это здесь, рядом – Куинджи, 56. Ты мужик в годах, тебе и работать не нужно будет, только дисциплину в бригаде поддерживать. Пацаны молодые, ленивые, будешь их пинать, чтоб не отлынивали. Добро?

Я не стал его обнадёживать, но адрес запомнил на всякий случай, хотя не для такой работы я сюда ехал.

Вернулся на Левый берег около шести часов вечера, уже темно вовсю. Купил продуктов к столу; придет Вовчик с работы, поужинаем и завалюсь спать – находился за день. И весь день шёл дождь – мелкий, нудный, так что за день хоть не насквозь, но изрядно намок.

 

26 ноября 2023 г., воскресенье (день шестой)

Ночью неожиданно отключился свет (я как раз просыпался в это время), причём отключился по всему городу. В окно видно (оно выходит на город) – всё погрузилось во тьму. Вдобавок не стало и воды, и отопления, у меня сразу мысль: где-то что-то взорвали. Но свет утром дали в 9 часов, а воду только вечером.

Я с утра поехал на проспект Строителей, 37А, на рабочий объект, там должен встретиться с руководителем работ, Романом. Дом нашёл без труда, сориентировался по карте, только шесть остановок прошагать пришлось пешком, но это ерунда, даже хорошо – лучше город запоминается. Роман был уже там, познакомились, он показал фронт работ. Дом – кирпичная пятиэтажка, крыша уже восстановлена, надо делать внутреннюю отделку: сбивать штукатурку, выносить её на улицу, ломать перегородки. Работа тяжёлая и пыльная. Я сначала согласился вроде, и договорились, что завтра приступлю к работе, но пока шёл оттуда, поразмыслил поглубже: нет, мне это не нужно – забивать лёгкие цементной пылью, гробить здоровье. И решил: нет, здесь я работать не буду. Позвонил опять в Москву, напомнил о себе, опять сказали, что мне перезвонят, но за весь день так и не позвонили.

Я пошёл бродить по городу – надо же знакомиться. Вышел на проспект Металлургов и понял, что он спускается к Азовскому морю. Пошёл. По проспекту много восстановленных домов, а на примыкающих улицах полно развалин, видно, что в первую очередь отстраивают то, что на виду. Дошёл до моря, вдоль него тянется железная дорога и остаётся неширокая полоса пляжа (как в Адлере). Дорога не действует: контактная сеть где свисает обрывками проводов со столбов, где совсем отсутствует, рельсы заржавели. По глубокому песку подошёл к морю, попробовал воду на вкус – она чуть солёная, почти пресная. День пасмурный, серый, и вода серая, унылая, чуть плещется. Слева видны разбитые корпуса Азовстали, а справа, вдали – гусаки кранов морского порта. Походил по пляжу, «полюбовался» на море (вода да вода!) и вернулся в центр города. Здесь на рынке купил яблок и мандаринов, цены примерно такие же, как у нас, а кое-что и дороже. 

Долго стоял на остановке ждал автобуса (сегодня воскресенье, видимо, реже ходят), и это оказалось, как я потом проанализировал, первым звеном в цепочке событий, которые вывели меня на волонтёров.

Стою, высматриваю автобус, а по тротуару идёт священник – нестарый, средних лет, высокий, стройный, симпатичный, вышагивает чинно в длиннополой своей чёрной рясе. «Вот кто мне поможет!» – мгновенно сообразил я и шагнул к нему навстречу.

– Извините, можно к вам обратиться?

– Да, пожалуйста.

– Вы ведь, наверно, знаете, что Православная Церковь организовала волонтёрское движение по восстановлению Мариуполя?

– Да, слышал про такое дело.

– А не знаете, где они, волонтёры, здесь находятся? Я приехал из Сибири тоже помочь, поработать, да вот не могу их найти. Не сможете мне помочь?

Священник отнёсся к моей просьбе доброжелательно; мы зашли с ним в подъезд магазина рядом с остановкой (на улице накрапывает дождь), и он стал названивать кому-то, кто может подсказать адрес. Звонил-звонил, но ни с кем знающим связаться не смог, тогда говорит:

– Извините, трубку не берут, может, отдыхают где – воскресенье сегодня. Давайте знаете как сделаем? На Левом берегу, на Азовстальской, 150, находится благотворительная больница Святителя Алексия, там волонтёры работают, уж они-то точно владеют информацией. Сможете найти?

У меня настроение сразу подскочило – это верная зацепка, конечно смогу! В тайге, где ни табличек, ни указателей, находил всё, что нужно, а в городе что не найти?

На этом мы с отцом Андреем (так он себя назвал) расстались, он дал свой номер телефона (звоните, не стесняйтесь!) и ещё сказал, что служит в Свято-Никольском храме, показал, в какой стороне тот находится (видел я его купол из окна автобуса).

Так и второй день поиска волонтёров не дал результата, но появилась надежда, да и город «осваиваю» понемногу. Погода разная: до обеда было тепло и хорошо, потом пошёл дождь и сейчас идёт, и холодает, завтра будет до минус одного градуса. А потом опять тепло по прогнозу, градусов шесть – восемь. Жить можно, у нас дома уже зима давно стоит.

Здесь у меня проблемы со связью, МТС в Мариуполе не работает. Вечером Ксеня подключила мне Вай-Фай на телефон, и я смог связаться по ВАЦАПу с домом, рассказал о своих делах, что всё у меня хорошо: жив, здоров, а наработаться ещё успею. Успокоил. 

 

27 ноября 2023 г., понедельник (день седьмой)

Ночью разразился настоящий ураган: ветер бушевал неимоверный, всё гремело и стонало. На лоджии сломало одно стекло, оно вылетело с грохотом, и я проснулся. Глянул в окно – город во тьме, ни одного огонька. Воды тоже нету. Понятно – всё отключили.

  Утром я направился в ту церковную больницу, адрес которой дал отец Андрей. По карте посмотрел – это недалеко, остановок четыре-пять, не стал ждать автобуса и пошёл пешком. На улице ветрюган – с ног валит, так и не успокоился с ночи. Наломал он дров! Причём, в прямом смысле – деревьев, огромные тополя сломаны, как спички. Ещё заборов повалил много, а в больнице, куда я пришёл, перевернул надувной модуль.

Подошёл я к забору из железных прутьев, калитка закрыта, в глубине территории несколько человек возятся вокруг сорванного с креплений надувного домика.  Больничка небольшая, мобильная, располагается в вагончиках с красными крестами да в надувных домиках, один из них лежит на боку. Стал я кричать, чтобы подошёл кто-нибудь, наконец, обратили на меня внимание, подошла тётка какая-то, похоже, охранница – сердитая, недовольная.

– Пустите, – говорю, – мне надо с начальством встретиться.

– Посторонних пускать запрещено, – был ответ, и повернулась уходить.

– Да постойте! Позовите тогда кого-нибудь из руководства, скажите, что волонтёр приехал, из Сибири.

Тётка молча удалилась, а через некоторое время вернулась и буркнула:

– Сказали через два дня приходить, не до вас, видите, что здесь творится.

Вот противная тётка, я не умею с такими разговаривать – плюнул и ушёл.  

Поехал я опять в центр, решил съездить в храм, где служит отец Андрей, может, он ещё кому-то дозвонится. Храм виден издалека, я сошёл на ближайшей к нему остановке на проспекте Металлургов и пошёл через частный сектор, ориентируюсь на золочёный купол.  Иду по улице, а около одного из домов мужичок, старенький уже, пытается закрыть крышку колодезного люка, а она тяжёлая, чугунная – не поддаётся. Я подошёл, бросил свою сумку на траву, отстранил дедушку и закрыл крышку. Он рассыпался в благодарностях:

– Вот спасибо, вот спасибо! А вы из горводоканала, водопроводчик?

– Да, вообще-то, нет, – говорю, – я здесь случайно.

– А я водопроводчика жду, позвонил давно уже, а всё нету. Знаете, сегодня ночью такой ветер был, что у меня сорвало дверь на сарае, и она упала как раз на стояк с водой, погнула его и течь образовалась. Теперь надо перекрыть воду, а колодец, где все краны находятся, затопило водой, не добраться. Не знаю, что и делать. И водопроводчики не едут.

Такой сокрушённый старичок, такое у него горе, что мне стало жалко его и я сказал: – Ну, давайте посмотрим, что у вас случилось, может, что получится.

А что мне, безработному? Время есть, вдруг удастся помочь?

Дедушка повёл меня во двор, где злополучная яма с разводкой труб – она «под завязку» полна воды, тонкая струйка вытекает на грядки: ясно, что надо сначала откачать воду. Хозяин принёс черпак на деревянной палке, принялся за дело. Но я смотрю – работник он никакой: старый уже, руки трясутся; забрал у него черпак и в темпе, в темпе стал осушать приямок. До конца всю воду не удалось отчерпать (трубы мешают), но, как стали видны краны, я полез в колодец (рабочие штаны и куртку принесла жена Николая, Людмила, мы уже познакомились). Колодец неглубокий, мне по грудь, но тесный, неудобный, я кое-как нащупал нужный кран, а на нём, как на зло, оказалась сломана рукоятка. Принесли мне инструмент, стал я наощупь откручивать гайку, чтобы снять рукоятку, и, в конце-концов, с этим справился. Но всё это медленно, а вода прибывает, заливает ботинки, и мне приходится периодически выскакивать и снова отчерпывать воду. Ноги, конечно, насквозь мокрые. Последней моей задачей было повернуть шаровый кран, очень долго я настраивал разводной ключ, наощупь, пока смог надёжно зацепиться за квадрат и молил Бога – только бы шар не приржавел, повернулся. И он повернулся – ура! Людмила побежала в дом, проверила – вода не течёт, значит, линия перекрыта.

Старики счастливые, не знают, как меня и благодарить, стали приглашать в дом – погреться и обсушиться, я и не стал отказываться. И от обеда не отказался – время уже подходящее и аппетит хороший, пообедали все вместе. Они словоохотливые оказались (как все старики, между прочим), всё о себе рассказали. Я, конечно, поинтересовался, как они пережили войну, боевые действия. Они не выезжали из города, сидели дома, боёв на их улице не было, однажды только взвод солдат (наших, русских), человек двадцать, уже под вечер попросились переночевать и спали вповалку на полу, а утром ушли – больше военных не видели. А вокруг, конечно, и гремело, и пылало – страшно было, но их улицу миновало. Может, оттого, что Храм рядом, Бога побоялись?

Да, я уже три храма видел, и все целы. Может, действительно, Бог хранит?          

 

Когда я собрался уходить, Людмила несмело спросила: «Мы вам что-то должны?». Я, конечно, отказался наотрез, так она мне сунула баночку варенья какого-то, говорит, сама варила.

Николай пошёл меня проводить до ворот, и при прощании я обмолвился, что пойду в Храм к отцу Андрею, чтобы тот помог мне найти волонтёров, которые ремонтируют крыши. Услышав это, Николай оживился:  

– Слушай, Олег, а у нас недалеко, в проулке, мужики какие-то крышу перекрывают. Не из тех ли, кого ты ищешь? Пойдём, спросим.

Оказались как раз те – волонтёры из фонда «Милосердие» Русской Православной Церкви. Я с одним из них, пожилым уже, вроде меня, разговорился, и он мне всё выложил: и что штаб их находится на улице Итальянской, 138, там же они и живут, и что руководителя звать Грубый Юрий Алексеевич (легко запомнить – как Гагарина), и что живётся им совсем неплохо. Вот так цепочка случайных событий – долгое ожидание автобуса, встреча со священником, помощь старичку с водопроводом – привела меня к цели.

Окрылённый, я помчался искать эту Итальянскую улицу, дело уже близится к вечеру. Оказалось, что у этой улицы два названия, она бывшая Апатова. Хохлы попереименовывали все советские улицы, всех героев убрали с вывесок, а сейчас Россия назад возвращает, вот и идёт путаница – кое-как нашёл. Это оказалось общежитие, временное пристанище для потерявших жильё. Женщина на вахте подсказала, что мне надо на седьмой этаж, я поднялся ножками (лифт не работает) и оказался перед дверью с надписью «ДОБРОВОЛЬЦЫ». Мне это слово понравилось (сразу в голове звучит песня: «Комсомольцы, добровольцы…»), гораздо лучше, чем какое-то заграничное «волонтёры». Ура! Я на месте! 

Юрий Алексеевич Грубый оказался на месте – мужик лет пятидесяти, кудрявый, энергичный; несмотря на фамилию, он оказался не грубым, а совсем наоборот – доброжелательным и приветливым. Выслушал меня и без лишних вопросов говорит: «Ну что ж, заселяйся в комнату 8-14, ужинай, а завтра с утра на работу». Кажется, даже фамилию не спросил. Вот так в пять минут решилась моя судьба.

Ужинать я не стал, а поехал на Левый берег к Вовчику забрать свой рюкзак с вещами, и так вместо одной три ночи у них ночевал.

 

28 ноября 2023 г., вторник (день восьмой)

Утром я «влился» в рабочий коллектив – меня определили на объект по улице Энгельса, 47. Юрий Алексеевич представил бригадира: «Николай», – и укатил по своим делам, бригадир тоже куда-то убежал, ему пока не до меня. Ну что ж, работа от меня никуда не убежит, я пока осмотрелся. Наш «объект» (громкое название!) – разбитый частный дом, кажется, проще было бы его снести и построить новый – сильно пострадал! И что удивительно: кругом развалины, а рядом, прямо над нами, возвышаются стены Храма Александра Невского, и он целёхонек, только пара окон выбиты, да несколько щербин от осколков. Видимо, Бог бережёт.

На «нашем» доме крыша уже сделана, накрыта новым шифером, мужики стены ремонтируют, окна вставляют, всего человек пять. Посмотрел – не все уж такие строители-специалисты, один, так невооружённым глазом видно, на стройке впервые. В годах уже, но не старый, его поставили на бетономешалку раствор готовить для штукатурки, вот он её и осваивает. Всё спрашивает у штукатура: «Сколько цемента? А сколько воды?»; намесил раствора, стал выливать – сам облился. Старается, торопится, а поэтому только хуже получается. Понёс ведро с раствором к штукатуру – поперёк брус наклонно торчит, стал через него перелазить – опять раствор плеснул на штанину. «Это не дело, – думаю, – так лазить каждый раз, стройплощадка явно захламлена. И по технике безопасности так нельзя». Пока меня работой не озадачили, решил почистить площадку, чтобы свободней работать было. Попробовал убрать брус с дороги, не получается – тяжёлый, зараза, да один конец заклинил ещё. Решил его перепилить, нашёл ножовку – она тупая, не пилит. Хорошо, увидел «болгарку»: наточил ножовку и брус этот всё-таки перепилил, вместе с этим «бетонщиком» (его Виктор звать, познакомились) убрали с дороги. Тот явно обрадовался.

Тут появился Николай, наш бригадир, он дал задание мне с ещё одним мужичком, Владимиром, закрепить стену, чтобы она не упала. Я посмотрел – стена как стена, стои́т, что её закреплять? Попробовал проверить, крепко ли стои́т?, надавил рукой, а она качнулась – я аж испугался. «Не трогай ты её, ещё рухнет, – испугался напарник, – это же саман». Так я впервые познакомился с этим строительным материалом -– смесь глины с соломой. Стали мы с Владимиром мараковать, как закрепить эту «живую» стену. Притащили плахи, установили их с двух сторон и стянули шпильками -– стена оказалась зажатой, теперь не упадёт. Хорошо мы поработали с Владимиром, он мужик хваткий -– приятно с таким работать. А тут и машина подошла -– поехали на обед.

Питаемся мы там же, где и живём – в общаге, на седьмом этаже. Здесь, в холле, и штаб, и столовая, кухня рядом. В середине холла сдвинутые столы образуют большой стол, на нём большие кастрюли с супом, кашей, компотом, каждый сам себе наливает, сколько хочет. В центре стола стоят приправы, лук, чеснок, чай, кофе, сахар – ешь, пей, веселись! Прямо, коммунизм!

После обеда меня направили в другую бригаду – на улицу Парковую. Нас четыре человека: два «старичка» – это молодые парни лет по двадцать пять, Антон (бригадир) и Олег (мой тёзка), они давно здесь работают; и двое «молодых», новичков – это я (за семьдесят) и Михаил (ему тоже около семидесяти). Он из Омска, как и я – сибиряк. Задача у нас – перекрыть крышу. Крыша простая, двухскатная, надо только перестелить шифер – старый посекло осколками, протекает.

Антон с Олегом сразу полезли наверх, размотали страховочные верёвки и привязались, а мы с Михаилом остались внизу – выполнять подсобные работы. Ребята молодые, здоровые, горячие – листы шифера посыпались с крыши один за одним, мы только успевали их оттаскивать и складывать за воротами на улице. А в палисаднике кусты колючие разрослись, мешают ходить вокруг дома, мы кое-как расчистили дорогу, а то не продраться.

Один скат освободили – сразу же стали настилать новый шифер; теперь мы с Михаилом уже с улицы стали таскать листы и подавать их наверх, а ребята укладывать и прибивать шиферными гвоздями. И так ловко у них это получалось, так они сработались, что приятно было смотреть – работа тоже бывает красивой. Мы, подсобники, торопимся, чтобы не задерживать, но подносить далеко, пока принесём – парни уже ждут наготове; мы подали – и скорей за новым листом. На улице тепло, погода после вчерашнего урагана наладилась, и мы хорошо пропотели, но зато скат до темноты закрыть успели – поработали от души!

И тут нас «обрадовали»: позвонили и сказали, что машины не будет, уехала по другим делам. Но мы даже не расстроились – настроение хорошее, много сделали – и пошли «домой» пешком (вот, ещё один дом появился!). Я так даже обрадовался немного – город лучше узна́ю.

Мы с Антоном шли впереди, разговаривали всю дорогу -– интересный парень! Он москвич, приезжает сюда уже не первый раз -– нравится помогать людям. Он верующий, соблюдает все посты и каноны, ну и, конечно, ходит в Храм. Спросил его, на какие доходы живёт, но он ответил уклончиво, а я не стал сильно расспрашивать, понял, что какой-то бизнес у него крутится, приносит средства для жизни. За разговорами дорога не показалась долгой, но запутанная -– это точно, один я её не смог бы повторить, запутался бы в лабиринте улочек.

Подустал я, конечно, порядочно, за молодёжью трудно угнаться, но ничего, втянусь. Зато здесь есть душ (один на четыре комнаты), и это великое дело! Я, первым делом, «нырнул» под него, наплескался, смыл пот и усталость и, как всегда, закончил холодной водой – вот где кайф! Потом и поужинал с аппетитом.

      Вечером в восемь часов проводится планёрка: подводятся итоги за день и намечаются дела на завтра. Я посидел, послушал, посмотрел на коллектив – человек тридцать здесь трудятся, самых разных возрастов, со временем обзнакомлюсь. Что понравилось – обстановка деловая и доброжелательная, «шеф», Юрий Алексеевич (он же прораб) ни на кого не «наезжает», что плохо работает или мало сделал – от каждого по возможностям. Так что всё складывается хорошо. 

Комнату мне определили на восьмом этаже, небольшая и уютная, на трёх человек, но я пока в ней один. Есть три шкафа для одежды и два стола, мне это очень удобно – сидеть писать, сидя за столом. Вот и сейчас закончу писать дневник и лягу спать, глаза уже слипаются. 

 

29 ноября 2023 г., среда (день девятый)

На утро завёл будильник на 6 часов, в 7-10 мы уже выезжаем, т.к. световой день короткий и надо весь его использовать: с восьми до пяти часов, дальше – темнота. Вчера лёг спать в одиннадцатом часу и проспал до четырёх часов без просыпу, а потом до шести часов толком не смог уснуть, мысли всякие в голову лезли, видимо, на новом месте. 

На завтрак было два вида каши, я поел пшённой, попил чая с бутербродом – с утра рано не привык есть, завтрак надо заработать. Меню здесь, в основном, постное, церковное, ведь этот благотворительный фонд «Милосердие» создан Русской Православной Церковью. И называют нас не «волонтёры», а «добровольцы», по-русски, и это правильно, мне тоже так больше нравится.

Сегодня мы работали на другом скате крыши: так же снимали старый шифер, таскали его за ворота, а потом новый таскали на крышу. С утра погода стала хмуриться, и мы торопились успеть до дождя закрыть крышу, не перекуривали (а все, кроме меня, курящие), работали без перерыва. Но всё равно чуть-чуть не успели: усилился ветер, похолодало и дождик забрызгал – работать наверху сразу стало трудней и опасней. Наверху крыши привязаться не за что, так верёвки перекинуты через дом и на другой стороне привязаны к забору, а у парней на поясе устроены скользящие узлы, они ими регулируют длину верёвок и всё время работают «внатяг», иначе трудно удержаться на скользкой крыше. Но они молодцы, к обеду скат закрыли, осталось только поставить конёк, но это оставили до лучшей погоды – опасно.

После обеда Юрий Алексеевич сказал нам на работу не ездить – намеченное мы выполнили, так что я отдохнул: помыл пол в комнате, сам помылся, постирался, да и поспал немного. После вчерашней ударной работы у меня стал болеть левый локоть, да и распух немного, видимо, перетрудил: шифер тяжёлый, а приходится его поднимать на вытянутые руки. Думаю, уж не бурсит ли, воспаление суставной сумки, такое было у меня, когда начинал работать на скважинах. Тогда вылечили, и лечение было самое простое – покой и тепло.

Вечером посидел на планёрке, послушал. На сегодняшний день здесь трудится тридцать два человека, но говорят, что летом было до семидесяти. Тепло, фрукты, море – они привлекают. Сейчас зима, видимо, поэтому желающих поубавилось: холод, дождь, работать на крышах не очень сладко. За всё время сдано уже почти сто восемьдесят «объектов», это число пишется красным маркером на белой информационной доске (как в школе классная доска): как бригада какая дом закончила, губкой число стирается и пишется новое, и по этому поводу раздаются аплодисменты. Приятный момент! Нашей бригаде сегодня тоже хлопали. А потом Юрий Алексеевич объявил нам новый адрес – улица Ровная, 143, завтра поедем туда.

Удачно я попал, мне всё здесь нравится – и люди, и работа, и условия жизни. Перед сном лежал, прокручивал события последних дней, и неожиданно сложился стих, я его записал на всякий случай:

 

Я живу при коммунизме,

Здесь в помине денег нет,

И в автобусе катаюсь –

Мне не надо брать билет.

 

По возможности тружусь я – 

Здесь работы хватит всем,

По потребности питаюсь –

Сколько влезет, столько ем.

 

Мариуполь город славный,

Здесь построен коммунизм,

А дома ещё отстроим –

Вот тогда и будет жизнь.  

 

30 ноября 2023 г., четверг (день десятый)

Утро началось с погрузки материалов: доски, брусья; нагрузили бедную «Газель» под завязку, она аж «присела». Да ещё «Газель» не грузовая, фургон, а доски длинные, наполовину свешиваются из кузова, до земли достают. Но мы их «хвосты» подвязали верёвкой, чтобы по земле не тащились, и поехали. Я высказал своё опасение, что ГАИшники могут остановить, налицо явное нарушение, но Антон успокоил, что в Мариуполе пока нет ни одного ГАИшника, всегда так возят.

Ехали долго, через весь город, я глядел в окно и старался прочитать названия улиц, по которым проезжали. Проспект Металлургов мне уже знаком, мы по нему уехали в самый конец, пока не упёрлись в проспект Ильича – гладкий, широкий, с домами старой постройки. Многие дома уже восстановлены, радуют свежей краской, и вдруг среди них страшное зрелище – дом культуры «Металлург» (можно прочесть по остаткам букв на фасаде). Разбитое, обгоревшее здание – бетонные и железные балки искорёжены, переплетены, застыли в невообразимой абстрактной недвижимости. Как такое можно восстановить?

По проспекту Ильича мы проехали вдоль завода с таким же названием; «Металлургический комбинат имени Ильича» – прочитал я над проходной. Этот завод пострадал меньше «Азовстали», здесь больших боёв не было, цеха стоят целые, не разрушены, но завод пока не запущен, металл не выплавляет. Три домны чёрными громадинами возвышаются над цехами, но ни над одной не поднимается дымок – холодные. Мы проезжали совсем близко, и я смог их рассмотреть – серьёзные сооружения!

После проспекта Ильича мы въехали в частный сектор и попали как раз на «нашу», Ровную, улицу. Она действительно ровная – прямая и без спусков-подъёмов, а ещё очень широкая – посреди улицы тянутся ряды деревьев, наверняка, фруктовых, но сейчас, зимой, непонятно каких. Летом бы сюда!

Приехали на объект: приличный частный дом, одноэтажный, стены целые, выкрашены в приятный розовый цвет, а вот крыша – в хлам: было прямое попадание, и в потолке дыра метра полтора в диаметре, перебито две балки и часть стропил, в общем, работы – море.

Мы с ходу и «врубились». Работаем в прежнем составе: Антон с Олегом и я с Михаилом. Первым делом, оторвали всё, что переломано, расчистили фронт работ. И это оказалось не так просто: дом старый, гвозди приржавели и вцепились намертво, так что приходилось упираться со всех сил. Когда убрали сломанный потолок, появилась опасность свалиться с трёхметровой высоты, поэтому перебросили несколько плах через пролом, по ним переходим, осторожненько, тут уж рот не разевай.

Сразу после расчистки взялись за строительство, до конца дня успели установить одну балку перекрытия и стропила на ней. Работа мне знакомая, так что я здесь не лишний, берусь за всё и делаю по мере сил. Погода с утра похмурилась, даже белые мухи пролетали, но с обеда разъяснило и стало совсем хорошо, жалко, что стемнело; в пять часов мы поехали домой.        

После работы я помылся в душе, отдохнул немного и сходил поужинал, этажом ниже, на седьмой этаж, где штаб и столовая. На ужин были макароны с печенью, ещё капуста тушёная к ним, и оладушки были к чаю. На столе всегда стоит посудина с печеньем, сушками, сладостями, всегда есть лук и чеснок – почищенные и порезанные. Чай, кофе всегда. Цикорий, кетчуп, майонез – всё на общем столе, хлеб белый и серый, сало часто бывает, компот, варенье – голодным не останешься, ешь сколько хочешь. Телевизора здесь нет, так что отдыхаю от него.

Через два дня пойдёт машина в Москву, уедут четыре человека и Юрий Алексеевич, наш руководитель, а из Москвы привезут сколько-то новеньких, такая здесь ротация. Вечером в «штабе» за общим столом после планёрки собираются поговорить мужики, обсудить проблемы – и насущные, и международные, вчера сидели до десяти часов вечера, ну и я посидел послушал. Интересные есть люди, непростые (и образованные, и эрудированные), умные, духовные.

 

1 декабря 2023 г., пятница (день одиннадцатый)

Выехали на работу рано, в 7-10, ещё темно на улице. Специально так делаем, чтобы захватить весь световой день. Опять на «Газель» нагрузили досок, брусьев; ехали, а они свешивались и тащились чуть не по земле. Сегодня устанавливали ещё одну балку перекрытия. Балки длинные (от стены до стены), одного бруса не хватает и приходится наращивать метра два. А потом ведь её надо затащить на крышу! Помня, с каким трудом мы вчера поднимали (с верёвками, под «Эй, ухнем!»), я предложил Антону на земле сделать подгонку половинок балки, но не скреплять между собой, а поднять по отдельности и наверху, уже на месте, скрепить. Так и сделали, получилось немного полегче. Мы вчетвером так и работаем: я с парнями наверху, а Михаил внизу, на земле, подаёт доски да убирает всё, что мы сбрасываем вниз, ему тоже работы хватает.

Около дома, во дворе, огромная куча вещей, вынесенных из разбитого дома: обувь, одежда, посуда – да чего только нет! Даже электронное пианино. Михаил из этой кучи достал большую куклу, симпатичную и вполне целую, установил её в окне – она украсила наш объект. Раз нет хозяев этого дома – пусть она будет хозяйкой, дали ей имя – Клава. А Антон ещё накрасил ей губы красным маркером и брови чёрным. Получилась совсем красавица! Вот так развлекаемся на перекурах. Они все трое курят, но для меня это даже неплохо, я хоть отдыхаю в это время, всё-таки работа тяжёлая, возраст чувствуется.  

День простоял туманный, серый, но без дождя, поработали хорошо. Установили ещё одну балку перекрытия и стропила на ней, начали ставить обрешётку. Опять я весь день был наверху, но холодно не было, работа подвижная, «тёплая», даже тяжёлая: опять я отрывал старые доски, брусья, а гвозди большие, старые, никак не хотят поддаваться. Домой приехал и почувствовал, как устал, к себе на восьмой этаж поднялся с большим усилием. Но сейчас отдохнул немного, поужинал, и всё нормально, напишу дневник – и спать, завтра опять трудиться.

 

2 декабря 2023 г., суббота (день двенадцатый)

Сегодня опять не было дождя и тепло, градусов десять в плюсе. Весь день провёл на крыше: укрепляли стропила, ставили обрешётку. Утром опять везли на объект доски шестиметровые, используем нашу «Газельку» как грузовик, мне её даже жалко.

Сегодня утром уехала в Москву партия волонтёров, человек шесть, на замену приехали другие, здесь люди меняются постоянно. Вахта стандартная – семь дней, но кто-то работает и дольше, живут и работают даже месяцами – есть и такие подвижники. А кого-то жизнь заставляет. В соседней комнате живёт Константин, он из Одессы, бывший офицер армии Украины. Живёт и работает здесь уже больше полугода, не может въехать в свой родной город. Да и не хочет, говорит, дождусь, когда наши освободят Одессу-маму от фашистов. Сегодня и руководитель сменился: Юрий Алексеевич уехал, а приехал Андрей – молодой, резкий такой, горячий.

Вчера вечером на планёрке получился интересный спор: как надо работать. Два бригадира, Александр и Тагир, доказывали друг другу, как надо крыть крыши; у каждого свой подход, своя технология. Мне было интересно, мотаю на ус. Здесь всех зовут только по именам, по церковному, мы даже не знаем фамилий друг друга. На стене висят две доски (как в школе, только белые), и на них маркерами пишут каждый день кто куда едет, на какой машине, состав бригад – в общем, всю информацию.

В воскресенье здесь обычно выходной, ходят на службу в Храм, но в связи с хорошей погодой решили завтра поработать, а в понедельник обещают дождь – отдохнём.

 

3 декабря 2023 г., воскресенье (день тринадцатый)

Утром опять нагрузили «Газель» под завязку – пятьдесят листов шифера, и поехали на объект. За день положили по два ряда на длинные стороны крыши, она конвертом, четырёхскатная. Парни, Антон с Олегом, просто молодцы, так здорово работают – любо дорого смотреть, тяжеленные листы шифера в их руках просто летают, как бумажки, и ложатся точно на своё место. Да ещё они привезли музыкальную колонку, врубают её на всю громкость и под бодрую музыку, кажется, двигаются ещё быстрей. Красиво работают!  

Я ещё занимался подбивкой карнизов, подгонял доски. А топор из магазина, тупой, приходилось ножовкой изощряться. Но ничего: подогнал, прибил. Хорошо поработал, а на улице +12, так что я пропотел хорошо, вечером приехал «домой» с чувством хорошей усталости.

Забрал с собой в общагу болгарку и топор с ножовкой, завтра выходной – наточу их, а то на доме электричества нет, пользуемся электрогенератором. Уже шесть дней отработал, втянулся немного, дни стали бежать побыстрее. К городу привыкаю, уже стал немного ориентироваться. Завтра ещё по городу погуляю.

Ложусь спать я рано, в 10 часов, а встаю в 6: делаю небольшую зарядку, обливаюсь холодной водой в душе, завтракаю и в начале восьмого выезжаем на работу. Пока доедем, то да сё – начинает светать, и мы начинаем работу. Сейчас схожу в «штаб» (так мы называем холл, где едим, проводим планёрки и т.д.), там вечерами иногда собираются за чаем мужики, интересно бывает. Телевизора здесь нет, так что ничего не смотрю и не слушаю.

 

4 декабря 2023 г., понедельник (день четырнадцатый)

Сегодня был выходной день – как хорошо! Я после завтрака повалялся, почитал, даже дреманул немного, а потом пошёл прогуляться по городу. Мариуполь, по сравнению с Новосибирском, город небольшой, можно даже пешком обойти, я и «заложил» кружок часа на три, до обеда. Шёл, смотрел по сторонам, отмечал разрушения. Их очень много, по моим впечатлениям, половина домов в городе разрушена. Попадались места, где вместо домов просто руины, никакого восстановления быть не может: только расчищай место бульдозером и строй новые дома. Что и делается. Много и восстанавливается, и новых домов строится.

На одной из улиц в частном секторе обратил внимание на местную предприимчивость. Видимо, во дворе дома стояла огневая точка, все заборы поломаны техникой, земля перемолота гусеницами – места живого нету. Так хозяин дома соорудил забор из снарядных ящиков, их полно осталось после боёв. Ничего забор получился, я его даже сфотографировал.  

После обеда наточил топор, ножовку, опять пошёл бродить по городу. На улице Кальмиусской зашёл к старикам, которым чинил водопровод, они обрадовались, как родному; мы целый час просидели проговорили – и я побежал на ужин. В восемь часов, как всегда, планёрка, вот и день прошёл, а завтра опять на работу. На улице похолодало, с утра брызгал дождик, но к обеду перестал. Хоть бы погода постояла ещё, в холод на крыше неуютно. Но ничего, прорвёмся!

 

5 декабря 2023 г., вторник (день пятнадцатый)

С утра было прохладно, вода в лужицах подмёрзла, но к обеду выглянуло солнце, подогрело и стало совсем хорошо: и не холодно, и не жарко – только работай. Сегодня работалось легко, хорошо, видимо, отдохнули вчера, да и сработались, попривыкли, уже знаем, что делать и как. Я сегодня кроме «подай-принеси» (то есть подачи досок и шифера наверх) пилил листы шифера болгаркой, ставил обрешётку, делал входной лаз, то есть непосредственно занимался основной работой. Мне такая работа по душе, в основном, с деревом.

Сегодня 5 декабря, День Волонтёра, по-нашему – Добровольца. Меня многие поздравили, было приятно, я тоже своих Кольцовских волонтёров поздравил, они всё также ударно работают для фронта – шьют мягкие носилки, седушки-пятиточечники да много ещё чего (пока что без меня). Но ничего, вернусь – опять вольюсь в коллектив. Вечером на ужине в честь праздника был торт, так отметили День Добровольца. О выпивке, об алкоголе, здесь даже речи не идёт – не тот контингент, церковные порядки. Зато каждое утро начинается и каждый вечер заканчивается общей молитвой в холле девятого этажа, это называется Утреннее и Вечернее Правило.  

У нас сегодня отказала машина «Фольксваген», на которой ездим на работу. Ехать на обед, а она не заводится, даже не щёлкает ничего. Пришлось толкать – завелась. И после обеда ездили с толчка заводили, что-то не срабатывает – замок или стартёр.

На ужин пришёл с хорошим аппетитом, проголодался на свежем воздухе. Кормят нормально, я наедаюсь, в крайнем случае, всегда можно попросить добавки. Сейчас на кухне работают две женщины – Татьяна и Ирина, одна из Московской области, другая – из Тулы. У них свой порядок: самообслуживание отменили, порции накладывают сами, мы за едой ходим с тарелками на кухню. Готовят вкусно и довольно разнообразно, салаты каждый день строгают – это хорошо. А мясо бывает, но не всегда, чаще рыба; церковное меню оно, в основном, постное, скоромное. Но голодными никто не бывает. 

 

6 декабря 2023 г., среда (день шестнадцатый)

Неожиданно сильно похолодало, утром я что-то не понял, оделся как обычно – в одних рабочих штанах, а вышел на улицу и понял, что промахнулся: на улице минусовая температура и с ветром. В общем, пришлось несладко, мы все замёрзли на крыше. Часа два вытерпели, но чувствуем, что так можно и простыть, пошли попросились в соседний дом погреться. Хозяйка, Наталья, конечно, нас пустила, напоила горячим чаем, печенье поставила: «Грейтесь, мальчики». Пока пили чай, она рассказывала, какой ужас они здесь пережили, как сидели полтора месяца в подвале, а кругом горело и гремело. Слушать-то жутко, а каково им было?

После обеда я пододел вниз вторые штаны, стало намного лучше, уже так не мёрз. Мы уже накрыли три стороны шифером, осталась ещё одна – дело движется. Я сфотографировал нашу работу и отправил домой, чтобы представляли, чем мы здесь занимаемся. Машина наша так и не заводится, заводим с толкача; хорошо, что ездим сразу три бригады, толкнуть есть кому. За рулём сидит мой тёзка, Олег, у него есть права, вот он и совмещает и строителя, и водителя. Ему лучше всех – не тесно, а мы сзади вместо шести набиваемся десять человек, но ничего: в тесноте – не в обиде.

После работы хорошо погрелся в ду́ше, хорошо поужинал и растянулся на кровати отдыхать. Развлечений здесь никаких нет, я коротаю время чтением да кроссвордами, ещё в шахматы играю (на телефоне, с компьютером), но почти всегда проигрываю -–компьютер, в отличие от меня, не допускает «зевков».

 

7 декабря 2023 г., четверг (день семнадцатый)

Сегодня за завтраком объявили, что должна прибыть фура с гуманитарной помощью в больницу святителя Алексия (это тоже гуманитарная организация), и они попросили нас помочь её разгрузить, так как там одни женщины, а фура большая. Так что на свою крышу мы не поехали, а поехали на Левый берег, на другой конец города. Да и на крыше сегодня работать нельзя: ночью прошёл дождь ледяной, и дороги, тротуары – всё покрыто слоем льда, пройти и то трудно, а на крыше – только убиваться, нельзя работать.

Приехали на место – холодно, неуютно, больница размещается во дворе бывшего профтехучилища в вагончиках на колёсах да в надувных домиках, само здание разбито, смотрит на нас закопчёными окнами без стёкол – жутковато. Женщины-волонтёры пригласили нас в один из домиков и напоили чаем, мы согрелись немного, а тут и фура подошла – огромный КАМАЗ размером с железнодорожный вагон. Длинный, неповоротливый, стал разворачиваться, чтобы заехать на территорию, заехал на газон – и провалился колёсами, застрял: ни взад, ни вперёд – забуксовал. Дёргался-дёргался – только глубже колёса зарываются. Мы и толкать его пробовали, но такую махину разве сдвинешь? Я заметил вдали трактор и показал на него нашему старшему, Андрею, мол только трактор сможет нас выручить. И правда: Андрей мотанулся к нему на машине, и тот без разговоров прикатил и выдернул наш КАМАЗ. Я уже заметил, что здесь, в Мариуполе, это в порядке вещей: беда сплотила людей, всегда готовы прийти на помощь.  

Потом всей толпой (а нас человек тридцать) разгружали фуру, таскали в склад гуманитарную помощь, пришедшую из Москвы. Чего там только не было: и коляски инвалидные, и продукты, и медикаменты, и обогреватели; девчонки-сотрудницы только стояли у ворот склада и командовали, что куда тащить. Все стараются: в темпе, в темпе!, И к часу дня всю фуру разгрузили, стаскали в склад. Домой ехали изрядно пропотевшие, никто на холод не жаловался, с шутками-прибаутками, как всегда после большой общей работы, мы приехали и попали прямо к обеду. 

А после обеда Андрей послал нас с Михаилом в другую бригаду, на улицу Энгельса (где я работал в первый день), там будут подбивать потолок и надо сделать помост, чтобы с него работать. Вот мы и занимались плотницкой работой: сколотили козелки и два щита, с них завтра будут работать мужики.

Олег наконец-то нашёл причину и отремонтировал наш «Фольксваген», а то так и заводили с толкача. Оказалось, что отвалился провод на стартёре, он его закрепил и всё сразу заработало – ура!  

На ужин была толчёная картошка с сосисками, такое нечасто бывает.  Картошку вчера вечером чистили вчетвером, в том числе и я. Прямо, как в армии: сидели вокруг котла и работали ножиками, за разговорами незаметно и начистили. Здесь, когда женщины с кухни просят помочь, никто не отказывается. Овощи почистить, воды принести, починить что-то – всегда пожалуйста! Люди духовные – всегда готовы помочь.

А ещё что нравится – нет никаких разговоров о деньгах. В любом рабочем коллективе такие разговоры возникают: кто больше получил, кто меньше, кто-то недоволен. А мы работаем бесплатно: ни окладов у нас нет, ни нарядов не закрывают, работаем кто как может – никто не считается. Ясно, что молодые парни, такие, как наш Антон с Олегом, делают гораздо больше «стариков», но это ни на чём не отражается – едим за одним столом, спим в одинаковых условиях. Прямо, коммунизм! 

 

 

 

8 декабря 2023 г., пятница (день восемнадцатый)

Второй день идёт дождь, причём, ледяной: сразу замерзает на крышах, на дорогах, на деревьях. Я сфотографировал ветку дерева – вся в ледяных шариках, как ёлочными игрушками украшена. На крыше, конечно, делать нечего – убьёшься, меня послали помогать делать навес для листогибочного станка, это здесь, рядом с общагой. На станке этом изготавливают коньки из жести, под навесом не будет его мочить (ну, и кто на нём работает, конечно). Нас трое, кроме меня ещё Сергей и Алексей, мужики по сравнению со мной молодые; работали мы споро, не обращая внимания на дождь, и к обеду навес был готов, накрыт шифером. В общагу пришли все мокрые (снаружи), но до нутра не успело промочить. Мне здесь выдали тёплую куртку, и она толстая и долго не промокает, так что работаю не мёрзну.

А после обеда нашу бригаду направили в другое место – делать потолок в доме на Энгельса, где мы с Михаилом вчера делали подмостки для работы. Опять мы в полном составе, вчетвером: мужики подшивали снизу потолок древесно-стружечной плитой, а меня, как самого «молодого», послали на чердак укладывать утеплитель, вот я этим и занимался. До вечера больше половины потолка закрыли. Вот так день и прошёл, тоже не зря.

Завтра должны прибыть новые добровольцы из Москвы, каждую субботу приезжают на машине, а отработавшие уезжают.

Связь здесь плохая, МТС вообще не берёт, и по ВАЦАПу связаться не могу, общаюсь с домом сообщениями. В 5 часов вечера звонил Саша (сын) по телефону, сумел пробиться, поговорили. Всё у меня нормально.

 

9 декабря 2023 г., суббота (день девятнадцатый)

Ночью пришла машина из Москвы со свежими волонтёрами, и в мою комнату подселился мужик лет пятидесяти, зовут Пётр. Он прораб-строитель, один из руководителей наших работ.

На свою крышу на улице Ровной опять не поехали (идёт дождь, скользко), работали на ул. Энгельса, продолжили подшивать потолок листами, а я сверху укладывал утеплитель. Днём приехал на объект прораб Пётр, посмотрел и сказал, что гидроизоляцию (рубероид) мы кладём не с той стороны, нужно под утеплитель. У каждого начальника свои понятия, мне как сказали, так я и делал. Стал я утеплитель, который вчера стелил, убирать, раскатывать и крепить степлером рубероид и по новой раскладывать утеплитель. Ещё заделывал дыру в стене под крышей, предыдущие работники оставили. Еле подлез туда, считай, по-пластунски, но умудрился, сумел, заложил камнями на растворе. Вот так весь день и просидел на чердаке. Завтра воскресенье, выходной, а в понедельник опять, наверно, поедем на улицу Ровную.

С утра брызгал дождь, но к обеду прекратился и потеплело немного, лёд начал таять потихоньку. Завтра рано утром увозят в Москву отработавших волонтёров, в том числе, и мой напарник Михаил уезжает. Он из Омска, доедет до Москвы на машине, а потом – поездом.

 

10 декабря 2023 г., воскресенье (день двадцатый)

Хорошо, что сегодня не надо идти на работу, усталость за неделю накапливается, отдых нужен. Думаю, что ещё неделю отработаю и уеду отсюда, здесь фронт работ сужается: на крышах работать нельзя, скользко, а на внутреннюю отделку не хватает специалистов, денег и материалов, так что без дела здесь сидеть нечего.

С утра почти все ушли в Храм на утреннюю службу (здесь такой порядок, но никого не принуждают, я не хожу – не приучен), а я просто отдыхал – на улице дождь и холодно. Но после обеда дождь прекратился, и я сходил погулял в сторону моря, в Приморский район. По проспекту Нахимова дошёл до монумента защитникам Отечества, там всё красиво отстроено, заасфальтировано, сделана смотровая площадка и спуск к набережной – много-много ступенек. Посмотрел на море сверху, а спускаться не стал – холодно, замёрз. Пришёл после прогулки в общагу и сразу залез под горячий душ, погрелся, а потом лёг почитать – и уснул, проспал до самого ужина. Во время ужина стал свидетелем телефонного разговора Андрея (который «рулит» у нас) с руководством, с Москвой. Понял, что там, наверху, недовольны, что мало домов сдаём, хочется к Новому Году выйти на цифру 200, а пока что всего 181. Как в Советское время – отрапортовать к празднику. Ну да ладно – сколько сделаем, вообще-то, народ старается. В последний приезд приехало сразу три «старичка», примерно моего возраста, двум по 77 лет.

С одним, Николаем, мы сразу как-то «скорешились», по духу, видимо, сошлись. После ужина сели на диване в холле, и он немного рассказал о себе. Интересный мужик! Живёт в Мордовии и до сих пор работает, несмотря на возраст, учителем труда в школе. Да ему с виду и не дать 77 лет – бодрый, подтянутый, сухопарый, двигается быстро, улыбчивый – сразу видно, что хороший человек. Как началась война, он пошёл в военкомат, просился на фронт – хоть кем: хоть кашу варить, хоть окопы копать, хоть в разведку ходить. Он всё может. Но не взяли ни в какую – возраст. А когда узнал о наборе добровольцев в Мариуполь, поехал в Москву и добился, чтобы его взяли, хотя поначалу его, так же, как и меня, пытались «отфутболить» – старик! А здесь этот «старик» в работе другому молодому не уступит. И штукатурит, и кладку ведёт – да он жизнь прожил, всё умеет!  

Сейчас почти весь состав обновился по сравнению с тем, как я приехал. Вот такие здесь дела. Завтра опять едем на Ровную, три дня там не был – соскучился.

 

11 декабря 2023 г., понедельник (день двадцать первый)

С утра опять всё обледенело под дождём, но нам надо было обязательно закончить крышу. Осталось один скат накрыть, и всё нет погоды. Пришлось лезть на обледеневшую крышу. Антон с Олегом обвязались и трудились на верёвках – просто супергерои! И сумели, сделали, невзирая на погоду: сверху дождик поливал, а снизу лёд скользил. Я на крышу, конечно, не лазил, снизу обеспечивал весь процесс (один остался, Михаил уехал). Они ребята молодые, да и опыт у них большой, а я на подхвате, но без меня тоже не обойтись – подавал листы шифера. Последний скат закрыли и облегчённо вздохнули – осталось только коньки металлические установить и устроить слуховое окно, через которое лазят на чердак.  

После обеда я сделал дверку для слухового окна, и все вместе оформили вход на чердак, даже ручку красивую нашли и привинтили. Промокли основательно, но сильно уж хотелось закончить. После работы почистили немного одежду от грязи, а дома, в общаге, развесили её в сушилке. Под сушилку приспособлена кухня, там стоят четыре электроплиты, они все включены на «двойку» и там жарко, как в сауне, за ночь всё просыхает хорошо. Ну и самое главное – есть душ, после такой работы погреться под горячей водой – первое дело.

Вот так и этот день прошёл – быстро и продуктивно. Вечером дочитал «Принц и нищий» Марка Твена, хоть и читал его в детстве, а как заново прочёл. Сейчас полдесятого, ложусь спать.

 

12 декабря 2023 г., вторник (день двадцать второй)

День начался без дождя, и это сильно обрадовало: нам надо заканчивать крышу, осталось установить коньки и заделать все стыки железом (жестью), а это много подгонки по месту и всё на скатах, так что денёк выдался ударный. Мы уже сработались, и всё у нас получалось отлично. Антон (бригадир) сидит наверху, замеряет, отмечает на заготовках, где резать, и передаёт мне. Я болгаркой вырезаю фигурные детали, а второй Олег прибивает (или прикручивает саморезами) к крыше. И так здорово у нас получалось, что к вечеру мы закончили крышу: всё – объект завершён! Я сфотографировал Антона с Олегом на фоне нашей крыши, получилась отличная фотография.

Здесь за эти дни сложилась такая обстановка, что крыши из-за погоды ремонтировать запретили (опасно, скользко), а для внутренних работ (отделки) нет или недостаточно материалов. Напрямую никому не предлагают, но я вижу, что становится нечем занять людей, и я решил в субботу уехать. Обратился с этим вопросом к Андрею, чтобы записал меня на машину в Москву, а он предложил мне уехать завтра, будет легковая машина в Москву, едут волонтёры из штаба, и там есть свободное место. Я согласился. Так что завтра в 7 часов утра я выезжаю. Собрать рюкзак было делом пятнадцати минут, сейчас я уже собран и готов к отъезду. Вот так неожиданно завершается моя волонтёрская Мариупольская эпопея.

 

13 декабря 2023 г., среда (день двадцать третий)

Утром встал пораньше и в полседьмого был готов в путь. Мужики встают, завтракают, готовятся к работе, а я с ними попрощался, и Андрей отвёз меня в штаб на Азовстальской улице. Дорога – стекло, но и водитель классный, доехали на Левый берег за двадцать минут. Почти сразу подъехал и белый «Шевроле», кроссовер, за рулём молодая девушка, блондинка, она мне мою дочку Настю напомнила – худощавая, приятная.

Девушку-водителя зовут Катей, ещё с нами едут Лада и Андрей, муж с женой, они все москвичи. Дорога очень скользкая, машины идут осторожно, ну и мы, конечно, тоже, хочется доехать без происшествий. Катю за рулём сменил Андрей, он всё-таки мужчина, чувствует себя за рулём поуверенней.

На границе (на въезде в Ростовскую область) нас хорошо проверили (когда ехали туда, то только паспорта показали), заставили просветить все вещи – тогда только поехали дальше. На мой вопрос, к чему такие строгости, Андрей объяснил, чтобы с зоны боевых действий оружие не попадало в Россию.

Между тем, рассвело, дорога стала немного получше, зато начались пробки: где мост ремонтируют, где авария на дороге. В первой пробке мы простояли час, потом были по сорок минут, по тридцать. Два раза съезжали с трассы и объезжали пробки по окольным дорогам, только после Воронежа, уже ночью, стали двигаться стабильно: подморозило, стало не так скользко, и почти вся трасса стала освещённой. Некоторые участки платные, платили где 130, а где 330 рублей – вот такая трасса М – 4 «Дон».

На въезде в Москву вышли Лада с Андреем, а меня Катя довезла до универмага «Лейпциг» (это у МКАДа) и по телефону вызвала такси для меня. Она сама живёт недалеко, на улице Бакинских Комиссаров, как раз где Настя раньше жила, этот район мне хорошо знаком. Такси подъехало через три минуты, я перебросил рюкзак из машины в машину, тепло попрощался с Катей и через десять минут был у Настиного подъезда. Было полчетвёртого ночи, когда я её разбудил: отец приехал! Перекусил, накатил немного, чтобы крепче спать – и отрубился, в дороге пробыл двадцать часов. Но, слава Богу, всё закончилось благополучно, молодцы водители – Катя и Андрей, справились на «отлично».

Утром проспал почти до десяти часов, не слышал, как ушли на работу Настя и Игорь; внучки проснулись, увидели меня, обрадовались. Проводил их на учёбу, потом сам привёл себя в порядок, побрился, позавтракал и включил телевизор, чтобы узнать новости, но ничего не изменилось – война так и идёт. Всё, моя волонтёрская эпопея закончилась, можно отдохнуть, перевести дух и ехать домой, приступать к новым делам. Вечером Настя купила мне билет на поезд на 18 декабря, к дню рождения как раз буду дома, мне исполнится 77 лет.

 

                                                         Егоров Олег Яковлевич,

                                                                      май 2024 г.